upload

Такая, можно сказать, компенсация за то, что я утратил, ― Влад немного опустил голову. ―

Единственное, о чем я жалею, что в мире столько прекрасных вещей, а мне не удастся увидеть

ни одну из них.

Одинокая слеза скатилась по моей щеке.

― Ты плачешь, ― огорченно сказал Влад, повернув голову в мою сторону.

― Нет, ― я шмыгнула носом и небрежно смахнула слезу. ― Я не плачу…

― Обычно, когда у людей так дрожит голос, они плачут, ― пробормотал он. ― Я не

хотел тебя расстраивать.

― Нет, нет, что ты! Ты не расстроил меня! ― мой голос предательски колебался. И как бы

я не старалась унять эту дрожь, ничего не получалось. ― Я… просто… я не могу представить,

что бы делала на твоем месте. Как бы себя вела, понимая, что никогда не смогу увидеть снова…

Это ужасно, ― я перешла на шепот.

Влад тепло улыбнулся.

― Я верю, что доживу до того дня, когда люди придумают изобретение, с помощью

которого незрячие обретут возможность увидеть мир. И тогда я открою глаза и увижу, как

солнце во всем своем бескрайнем великолепии блистает и дарит людям свое тепло, и на ярко-

голубом небе не будет ни единого облачка! Я верю, что увижу, как идет дождь, как ветер будет

колыхать молодую листву деревьев, как в воздухе будут кружиться крупные хлопья снега. Я

увижу родителей, целующих своих детей, влюбленных пар, которые будут держаться за руки…

― Влад сделал глубокий вдох. ― Я увижу лицо своей мамы. И твое.

― Безнадежный романтик, ― усмехнулась я, пытаясь остановить нескончаемый поток

горячих слез.

Влад горько рассмеялся.

― Моя мечта всегда будет со мной. Она не здесь, ― он указал на голову, ― а вот здесь,

― приложил руку на сердце. ― Я чувствую ее каждой клеточкой души. Она наполняет меня,

помогает двигаться вперед и не оглядываться назад. Я никогда не перестану надеяться. Ведь

какой смысл жить, если ни во что не веришь?

― Я бы все равно так не смогла, ― промямлила я, вытирая слезы под глазами.

― Думаешь, мне легко? ― его губы превратились в тонкую бледно-розовую, почти белую

линию. ― Нет. Каждый божий день внутри меня разгорается борьба между мной и моими

страхами. Чертовски тяжело не сдаваться, знаешь ли. Это требует постоянного контроля над

собой. Я должен быть сильным все время, изо дня в день, каждый час, минуту, секунду. Я не

должен падать. Никогда. Если упаду ― больше никогда не смогу подняться, ― Влад встал

напротив меня, прислонившись плечом к стене, и скрестил на груди руки.

― До встречи с тобой я думала, что моя жизнь сплошной кошмар.

― У каждого свои проблемы, ― Влад слабо пожал плечами. ― Просто кому-то везет

больше, а кому-то меньше.

― Это несправедливо…

― Такова жизнь.

― И она бывает чересчур жестока по отношению к некоторым.

79

― Жизнь ― это дар Божий. И я благодарен Всевышнему за то, что родился на этот свет.

― Ты веришь в Бога?

― Конечно. А ты, разве, нет?

― Не знаю. Я никогда не думала об этом.

― Бог есть. Он проявляется во всем. В солнце, в воздухе и природе, в родителях и их

детях, в друзьях… Бог есть в тебе и во мне. Мы все его создания.

― Я всегда считала людей, фанатеющих по Богу, психами. С их вечным апокалипсисом и

тем, что наши души обречены вечно гореть в аду, если люди не опомнятся и не станут сходить

с ума по Создателю, как они.

― Они и есть сумасшедшие, ― Влад пожал плечами. ― Тот, кто по-настоящему верит, не

выставляет свою веру напоказ. Это должно быть только внутри тебя.

Наши философские размышления были прерваны свистом чайника.

― Пора пить чай, ― сказал Влад и оттолкнулся от стены. ― Я ужасно проголодался, а

ты? ― он не молчал и секунды. ― Не отвечай. Я знаю, что ты тоже голодна, но откажешься,

если я предложу, потому что стесняешься.

Я заставила себя закрыть рот.

― Пойдем, ― сказал он мне.

Мы попили чай с булочками с повидлом, которые испекла мама Влада, а потом мне

позвонил папа.

― Мне пора, ― сказала я Владу.

Он кивнул.

― Книга, ― напомнил он.

― Ах, да! Точно.

Влад ушел в свою комнату и через минуту вернулся с книгой в руках.

― Я постараюсь прочитать побыстрее, ― пообещала я.

― Не торопись, иначе не поймешь, ― Влад отрицательно покачал головой.

― Хорошо. Я поняла. Спешить не буду.

Я убрала книгу в сумку и стала обуваться.

― Я. Эээ. Не обидишься, если я не смогу тебя проводить? ― смущенно проговорил Влад,

почесав заднюю сторону шеи.

― Издеваешься? ― сказала я, чем ввела его в ступор. ― Конечно, я не обижусь. Что за

вздор!

Влад расслабленно выдохнул, но все еще выглядел сконфуженным.

Я надела куртку и взяла сумку.

― Спасибо за чай, ― поблагодарила я.

― А тебе за то, что поддержала меня, ― сказал Влад.

Я почувствовала на щеках знакомый жар и робко улыбнулась.

― За добро платят добром.

Его скулы напряглись.

― А все зло, что совершают люди, возвращается к ним и наносит б ольший удар, ―

процедил он.

Я все еще с трудом верила, что Эйнштейна могли отравить. Но я верила Владу, а он не

сомневался в том, кто сделал это с собакой. И опять же я попыталась поставить себя на его