upload

В особенности тех, у кого, по вашим данным, имеются связи с организованным

преступным миром, включая оборот оружия, наркотиков и человеческого труда.

- Мы не нуждаемся в ваших инструкциях относительно того, как нам выполнять

свою работу, агент Рид, - сказал человек на другом конце линии.

У него был южно-африканский акцент.

- Мы вполне способны собрать разведывательные данные и без Правительства

США.

- Значит, ребята, в течение следующих пары дней я ожидаю вашего звонка? -

поддразнивал Мэттью.

- Непременно, агент Рид. Мы проследим за Дмитрием Балком или любым другим

человеком, прибывшим в нашу страну под именем Владэк Рострович.

На этом связь оборвалась.

- Хрен моржовый, - проворчал Мэттью.

Он нажал на кнопку, чтобы сделать еще один звонок.

Просмотрев распечатку правительственных агентств Пакистана, он сделал звонок

в орган, отвечающий за ЗПБТЛ.

Закон о Предупреждении и Борьбе с Торговлей Людьми был принят всего в 2002

году, но уже набирал обороты. Было нелегко связаться с кем-то, кто говорил по-

английски, но после нескольких повторных наборов, ему, наконец, удалось попасть на

сотрудника, владеющим иностранным языком.

В начале девятого вечера, Мэттью решил, что за один день он сделал все, что мог.

Собрав вещи, в том числе и диктофон, он отправился к себе в отель.

Он не мог перестать думать об истории, рассказанной Оливией. Он не мог

перестать думать о Селии.

Добравшись до своего номера и поставив портфель на стол, он опустошил свои

карманы, аккуратно разложив монетки по достоинству и по размеру в ряд, так же

положил на стол ключи, бумажник и часы, после чего повесил свой пиджак и решил

еще раз прослушать чертову запись, которую он не мог выкинуть из головы. Он уже

был настолько твердым, что с трудом мог сесть, чтобы снять с себя туфли и носки.

Поспешно завершив свой ежедневный ритуал, он стремился как можно быстрее

освободиться от одежды и прикоснуться к себе. Наконец, развесив одежду, он остался

в одном нижнем белье, натянутым его бесстыдным возбуждением.

Обычно, у него не было никаких проблем с самоудовлетворением. Однако, на

этот раз, обстоятельства возникновения его стояка заставляли его чувствовать себя

виноватым.

- Ты больной сукин сын, - прошептал Мэттью, и спустив трусы вниз по ногам,

сунул их в мешок для стирки.

Он настолько нуждался в разрядке, что даже не потрудился принять душ.

Вместо этого, откинув покрывало, он упал на чистые прохладные простыни.

Потянувшись к диктофону, стоявшему на прикроватном столике, он перемотал запись

на место появления Селии. Его член дернулся. Когда комнату заполнил голос Ливви,

он закрыл глаза и положил руку на свою горячую плоть.

121

Соблазненная во тьме. С. Дж. Робертс.

Мэттью особо с собой не церемонился. Ему не нравилась нежность. Схватив свой

член, словно тот был своего рода его противником, он сжал его до боли.

Маргарет и Ричард были прекрасными родителями: добрыми, любящими и

отзывчивыми. Забрав сломленного ребенка, чья мать была жестоко убита, они

подарили ему потрясающую жизнь, но не смогли стереть его воспоминаний. Они не

смогли освободить его от тьмы, прячущейся внутри него. Они не смогли уберечь его

от наслаждения этой тьмой.

Мэттью провел ногтями по своей груди, и, задев сосок с такой силой, что

заставил себя самого поежиться, толкнулся бедрами в кулак.

- Селия подняла флоггер и хлестнула Малыша по груди. Малыш вскрикнул и

попытался согнуться пополам, но мужчины, удерживающие его, не позволили ему

этого сделать, демонстрируя гостям ярко-красную линию на его груди. Малыш

зарыдал...

Мэттью представлял себя на месте Малыша, стыдясь того, что эти картинки были

столь возбуждающими, столь разрушающе приятными... в его глазах стояли слезы,

потому что он знал, что это неправильно. Было неправильно слушать голос Оливии.

Было неправильно слушать об унижениях Малыша. Это было неправильно!

Неправильно! Неправильно!

Мэттью кончил. Сильно. Сперма брызнула ему на грудь, обжигая кожу в

расцарапанных местах, но тем не менее, даря ему блаженство. Он тяжело и гулко

дышал, слушая в темноте голос Оливии.

Потянувшись к диктофону, не выпачканной в сперме рукой, он его выключил. В

конце концов, все это не имело значения.

Он снова был твердым. Он уже давно не позволял себе получать такого рода

разрядку, и его члену не хватило спешного самоудовлетворения. Но он отказывался

повторно слушать запись. Отказывался.

Вскочив с кровати, он направился в душ, чтобы смыть с себя позорное

удовольствие.

Клуб. У него всегда был клуб. И неважно, что Мэттью всячески старался избегать