Когда он злится на меня, в его карих глазах я почти вижу Калеба. Это глупо, но я
практически живу ради этих мимолетных видений.
Уже несколько дней у меня ничего не болит. Мои синяки исчезли, царапины
зажили. Когда все пройдет, будет так, словно все доказательства моего времени,
проведенного с Калебом, стерлись. Обняв себя руками, я сжимаю себя до тех пор, пока
эта мысль не проходит.
Если бы месяц назад, кто-нибудь сказал мне о том, что я буду грустить без своих
увечий, я бы назвала этого человека придурком и наваляла бы ему, до кучи. Но вот она
я - девочка без отметин и без причин продолжать двигаться дальше.
86
Калеба.
Я не знаю, делает ли меня сумасшедшей тот факт, что я слышу его голос в своей
голове, но меня это не волнует. Потому как, это единственное, что у меня осталось
после заживших ран. И я не могу потерять его. Кроме того, я знаю, что этот голос -
ненастоящий, и неважно, насколько бы мне хотелось обратного.
Мне нравится мысленно проигрывать его голос по ночам, когда в больнице
становится тише, и я могу сосредоточиться на том, чтобы сделать его настолько
реальным, насколько это возможно. Раздвинув ноги, я ласкаю себя, вспоминая его
губы, засасывающие мою грудь, и его пальцы, кружащие на моем клиторе.
Если очень, очень сильно постараться, я слышу его, чувствую его, даже
воспроизвожу его запах… но я не могу ощутить его поцелуя.
Обычно, кончив, я плачу. И именно об этом, я никогда не скажу Слоан. Я
абсолютно уверена, что она посвятит целый день изучению этой информации.
В ожидании Рида я с пользой провожу время: принимаю душ, надеваю до ужаса
сексуальную больничную одежду для душевнобольных - серые штаны и рубашку.
Судя по обстановке, можно подумать, у них есть что-то более веселое, но потом на ум
приходит комната 'сделай своими руками', и я решаю, что это даже к лучшему.
Оттенок моей кожи стал желтоватым.
Мне приносят ужин, и я ем сырую морковь, и безвкусную - несмотря на подливу
- говядину, запивая все это молоком. В добавление ко всему я ем зеленое желе.
Во время моего похищения Калеб и то кормил меня лучше, чем эти люди. Я
смеюсь над собственной шуткой.
- Что-то смешное, мисс Руис? - подняв глаза от своего подноса, я вижу Рида.
- Да, - говорю я, - что-то очень смешное, Рид.
Он улыбается, не разжимая губ, но все равно это очень мило.
Интересно, у Рида есть девушка? Он не носит обручального кольца. Какой бы она
могла быть?
- Может, поделитесь, или для начала вам нужно вытянуть из меня как можно
больше поблажек? - говорит он, попутно проходя в мою палату, и становясь у
подножия кровати.
- Ты забавный, Рид.
Он снова улыбается и пожимает плечами. Я передразниваю его.
- Я смеюсь потому, что еда здесь просто ужасная, и Калеб кормил меня намного
лучше. Кажется,
- Одно слово и я позабочусь о вашем переводе в Пентагон. Слышал, по четвергам
там дают вкуснейшие спагетти.
Поставив свой портфель на стул, он облокачивается о стену.
- Ого, спасибо. Думаю, я просто смирюсь с ужасной едой. Если я и покину это
место, то только в свое новое жилье в каком-нибудь городишке на среднем западе
страны, где вы захотите меня спрятать.
87
Я одариваю его своей самой милой, самой снисходительной улыбкой.
- Кстати, как обстоят дела с этим?
Рид невозмутимо мотает головой. Не то, чтобы я ожидала от него реакции, но
этот парень никогда не теряет своего хладнокровия... до тех пор, пока его не выведешь
из себя. Я снова улыбаюсь, шире, во все тридцать два, и теперь моя улыбка даже
отдаленно не напоминает милую.
Мысль об обещании, кажется, единственное, что нас объединяет.
- Тогда давайте сразу приступим к делу, мисс Руис. На досуге я занялся
изучением вашего парня и его друзей-террористов, и у меня есть к вам несколько
вопросов, первый: Когда вы познакомились с Мухаммадом Рафиком?
Рид умеет разрушить любое подобие приятного момента. Этот мужчина - робот и
он запрограммирован на одну цель: любым способом добраться до плохих парней. Я
бы уважала его, если бы он не пытался разрушить мою жизнь. С другой стороны, он
напоминает мне Калеба.
- Мы остановились не на этом, Рид. Ты обещал, что я смогу рассказать тебе всю
историю.
Он вздыхает.
- Покинув больницу, доктор Слоан позвонила мне. Позже я получу все ее записи,
но к данному моменту единственное, что ей удалось узнать у вас - это признание, что
именно Калеб положил деньги на ваш счет в Сакатекасе. Двести пятьдесят тысяч
долларов - это большие деньги, чтобы переводить их на счет девушке, которую он