upload

- Это так сложно объяснить, если сам не испытал. Знаю, звучит невероятно, но боль

и удовольствие очень тесно взаимосвязаны. Не обязательно, чтобы боль была чем-то

наихудшим в мире – она может стимулировать или возбуждать, а удовольствие сделать

очень, очень интенсивным. Когда боль увязывается с определенными фантазиями или

склонностями, которые уже существуют в твоей психике – например, с желанием, чтобы

тебя контролировали или наказывали, чтобы с тобой обращались, как с непослушным

ребенком или дерзкой девчонкой, которая нуждается в укрощении – что ж, тогда эффект

может быть просто фееричным.

Я пытаюсь представить, но все равно не могу понять, как битье и боль могут

приносить удовольствие. Во всяком случае, уверена – это не про меня. Не думаю, что у

меня есть фантазии быть наказанной. Мои фантазии, однозначно, о любви.

Доминик продолжает, очевидно, чтобы полностью выговориться:

- По этому пути я был готов пройти только до этого, но Ванесса хотела зайти

дальше. У нее было желание провести полноценное бичевание, но я не был заинтересован.

Мне нравились ее игры, но до определенной границы, а дальше они меня уже не цепляли.

И тогда мы обнаружили Клуб.

- Клуб?

Он кивает:

- Секретное сообщество единомышленников. Члены Клуба собирались в старом

лодочном сарае у реки, совершенно невзрачном снаружи, но внутри он был посвящен

искусству и практике порки. Он был полностью оснащен всем необходимым

оборудованием, которое сложно хранить в частном доме: траверсы, кресты, стойки и так

далее.

Я ахнула. Камера пыток? Боже, разве мы не пытаемся остановить такого рода

вещи, а не поощрять их? "Международная амнистия" вообще в курсе? (Международная

амнистия - организация борьбы за права человека и достойное обращение с

заключенными; основана П. Бенсенсоном в 1961г.- прим. переводчика)

Доминик видит выражение моего лица.

- Знаю, звучит плохо. Но это все по обоюдному согласию. Ничего не делается без

желания того, кого порят. Мой первый опыт был умопомрачительным. Я увидел, как

мужчина порол женщину, серьезно, порол. - Его взгляд стал отсутствующим и я понимаю,

что он вспоминает эту сцену. - Она была прикована к Андреевскому кресту – знаешь, это

такой Х-образный крест - ее ноги и руки крепко зафиксированы. Он использовал с ней

семь различных инструментов, начиная с легких шлепков кнутом из мягкого конского

волоса и заканчивая тяжелой плетью, которую называют «кошка о девяти хвостах» – за

исключением того, что у этой плетки их было двадцать. К концу сета женщина была

полностью измождена. Это было потрясающе.

В голове появляется картинка: женщина кричит в агонии, ее спина – одна сплошная

кровавая рана. Мужчина, обезумев от власти, бьет ее со всей силы. И это должно

приносить удовольствие?

- А когда они занимаются сексом? - робко спрашиваю я.

Доминик выглядит удивленным:

- Сексом?

- Там же происходят определенные сексуальные действия, разве нет? Или я

совершенно не понимаю суть? Ну, и когда у них секс?

- Правила клуба запрещают проникновение или половой акт, если участники не

находятся наедине и не согласовывают это, как часть их сцены. Но многие люди получают

сексуальное удовольствие без того, что ты определяешь под словом «секс». Секс – это

порка; порка - это секс. Или нет. Все относительно. Взаимоотношений и обмена властью,

происходящих между участниками порой бывает достаточно, чтобы получить

освобождение, которого они жаждут.

Я смотрю на него. Он прав: я никогда даже не думала о некоторых вещах, о которых

он говорит.

- Итак, вы стали членами этого клуба?

Доминик кивает:

- Ванесса обожала его. Это была сцена, которую она искала. Она нашла свою

семью. «Асилум» является ответвлением Клуба, но немного более изысканным, поскольку

предоставляет более специфические услуги, чем простое доминирование.

- Более? - спрашиваю я слабым голосом.

Доминик смеется:

- О, да. Намного. Но давай не будем отходить от основной темы нашего разговора.

Я пытаюсь объяснить, почему я никогда не буду как мужчина, которого ты видела в моей

квартире.

- Почему?

Он смотрит мне прямо в глаза.

- Потому что, когда я увидел ту порку, то однозначно понял, что не хочу быть

прикованным к кресту, получать шлепки и розги, принимать порочные наказания

инструментами. - Доминик замолкает на секунду. - Я захотел быть человеком с плетью. Не

принимать, а наоборот… я захотел – давать.

Не знаю, что сказать. Я просто уставилась на него широко раскрытыми глазами.

Доминик вздыхает, по его лицу видно, что он расстроен.