Читаем upload полностью

- Если я отправлю тебя туда так, как ты выглядела минуты назад, догадаются. Им Яди поможет. Она ведь хорошо знает, как выглядят последствия нашей работы, она воочию видела смерть Найи, - Элеонора потрепала валькирию по щеке. – Лечишь Оливию, печешься о ней… Тогда почему она жива до сих пор? Ты же знаешь, что это нам не выгодно! – заорала женщина. – Она ведь может очнуться!

- Мне убить ее? – пискнула валькирия, сжимаясь в комочек. – Убить?

- Нет. Это надо было сразу делать, сейчас поздно, они поймут, а ты нам еще нужна. Но запомни, еще хоть одна ошибка, как в Черном Храме, и Найе ты будешь завидовать очень и очень сильно и долго. Ясно? – перепуганная женщина кивнула и Элеонора вручила ей маховик. – И запомни, дорогуша, незаменимых у нас нет. И если на то пошло, шансов у тебя не больше, чем у Ядвиги. С той только разницей, что она умрет с большой долей вероятности, а у тебя шанс пока еще есть. Пока, - она четко выделила эти два слова, - еще. Свободна! – кивая и на ходу надевая маховик, женщина пулей выскочила за дверь, по телу ее прокатывалась мелкая дрожь. Нора устало присела за столик, уже безучастно глядя на завтрак.

Запугала, конечно, но это ее не радовало… Ей никогда не нравилось, когда перед ней так трясутся. Особенно мерзко это выглядело у мужчин, а подавляющее большинство последних, узнай они, кто она, ковриком лягут, лишь бы не тронула… Подавляющее большинство, думала девушка, прихлебывая кофе. Все же не все. Влад никогда ее не боялся, да и мистер Реддл, да и Снейп… И Тадеуш тоже, даже уже приходя в себя и осознавая, кто такие Хранители… Хотя ей самой никто из них угрожать не рискнул, да и не требовалось. Внезапно девушке вспомнилось «шкуру живьем сниму», прозвучавшее полным ярости шепотом. Угрожать ей все-таки угрожали… Против воли губы Хранительницы растянулись в улыбке. Все-таки угрожали…

Последний день войны. Кэтрин

Утренний холод пробирался под одежду. Но ветра уже не было, все же самый конец апреля, близилось лето. Рассветало и звезды уже потускнели, хоть и еще мерцали над головой. Шум прибоя… За то время, что мы здесь прожили, я привыкла к нему и знала, что мне будет его не хватать. В нем было что-то такое, что отгоняло ощущение тоски и одиночества…

На могиле Добби пробивались из земли крошечные зелёные росточки.

Гарри и Рон стояли у камня, глядя на надгробие, когда мы с Гермионой, приняв зелье и подготовившись к выходу на кухне (мы просили остальных не провожать нас), вышли к ним. Крюкохват присоединился к нам у двери.

Ребята не сдержали гримасу омерзения, когда увидели нас. И представив нас со стороны, я могла их понять – не каждый день увидишь Родольфуса Лестрейнджа и Антонина Долохова в компании гоблина. Новая палочка здорово напоминала старую палочку Антонина, которую уничтожил в нашем особняке Влад, и я наделась, что пускать ее в ход мне не придется. Маховик был надежно скрыт под строгой рубашкой с высоким воротником и наглухо застегнутой мантией, оставшейся с нашего похода в Министерство. Гермиона, став Родольфусом, фыркала, облачаясь в старую мантий с того же похода. Родольфус был немного ниже Долохова и я теперь получалась самой высокой из всех. Как это скажется на ребенке, знать мне не хотелось, хотя я и читала в книгах Дворца, что беременная валькирия кое-какую особенность сохраняет свою, и когда животик уже растет, Оборотное зелье валькирии не принимают. Но у меня на тот момент не было и тени животика, даже при всем желании я найти его не могла бы, потому в Антонина превратилась я, как наиболее опытная среди четверки волшебница и человек, чаще всего сталкивавшийся с Долоховым. Его и Родольфуса волосы отличать пришлось так же мне и Гермионе. Так что я в тот момент являла собой весьма странную вещь – беременного «Долохова».

Волосы Рона стали длинными и волнистыми, появились густые каштановые усы и борода, веснушки исчезли, нос стал коротким и широким, брови — густыми и насупленными. Оглянувшись в последний раз на «Ракушку», тихую под рассветным небом, мы повернулись и зашагали к калитке, за которой прекращалось действие заклинания Доверия и можно было трансгрессировать.

Как только вышли за ограду, Крюкохват заговорил:

- Мне пора залезать, правильно?

Гарри нагнулся, и гоблин вскарабкался ему на плечи, обхватив руками за шею. Гермиона вытащила из сумочки мою, то есть Джеймса, мантию-невидимку и набросила на них. И мы трансгрессировали, точнее я перенеслась по спрятанному под длинными рукавами браслету.

В общем зале «Дырявого котла» было почти совсем пусто.

- Мистер Лестрейндж, — пробормотал Том и подобострастно поклонился Гермионе. – Господин Долохов, - бармен склонился еще ниже с ужасом в глазах.

- Доброе утро, — поздоровалась Гермиона.

Том проводил её изумлённым взглядом.

- Работай, Том, - бросила я, мягко подталкивая Герми к выходу во двор. – И помни, что к тебе сегодня благосклонно отнесся сам Родольфус. Советую не забывать об этом, - Том кивнул, подбираясь как от удара. Я вышла во двор и догнала Гермиону.

- Слишком вежливо! Ты должна разговаривать свысока, как будто вокруг одно отребье!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное