Untitled.FR11.rtf5

— Нет-нет. — запротестовала Екатерина Тихоновна. — Федя спокойный, культурный мужчина. Выпьет и стихи читает. Всегда про космонавтов, и ни одно­го слова матерного не скажет.

— Я не про Федора Михайловича говорю. — сказал Давид Эдуардович. — Я говорю, что вы не можете чувствовать себя спокойной с таким человеком, как Гри­ша Орлов. Тем более, что вместе с вами проживают в квартире двое озлобившихся людей, которых это чудовище избивает каждый день. А если они увидят его в таком состоянии? Думаете, они не воспользуются случаем?

— Да мы уже третий день не выпускаем их из чулана. — вздохнув, призна­лась Екатерина Тихоновна. — Надеемся, что если поголодают, не столько депу­татских мыслей в головы лезть будет. Но вы правы, Давид Эдуардович. Так невозможно жить. Сегодня даже посуду пришлось самой мыть. А в туалете посмотрите что делается. А в Приватизационном комитете, где Гришка наблевал? Кто убирать будет, если мы депутата в чулане держим?

— Если вы не возражаете, я охранников своих поселю в угловой комнате, они будут присматривать за порядком.

— Поселите, Давид Эдуардович! — сказала Екатерина Тихоновна. — И правда ведь. Спать иногда страшно бывает, когда депутат этот у себя в чулане завоет.

И хотя Екатерина Тихоновна безусловно права, я все-таки не склонен винить в случившемся Григория Орлова.

Мне кажется, совершенно правильно говорил наш президент, что вина за такие итоги референдума ложится, прежде всего, на журналистов. Это они не сумели ясно и доходчиво разъяснить населению цель референдума.

Между тем, сделать это, конечно же, можно было.

Нужно было объяснить, что все происходящее является подготовкой к пред­стоящему свершению. Не признавая нравственной солидарности и общего дела с чекистами нашей демократии, мы неизбежно впадем в трансцендентность или же примитивный зооморфизм.

Между прочим, я разработал тест, который может позволить избирателю до­статочно просто определиться на будущих выборах.

Тест очень простой.

Вопрос: «Можете ли вы съесть сникерс, когда на вас смотрит голодный ре­бенок?»

Можно выбрать один из трех вариантов ответа:

1. Могу, если мне дадут сникерс.

2. Могу, но боюсь, что ребенок накинется на меня.

3. Не могу.

В соответствии с ответами легко определить, за кого надо голосовать.

Первый вариант ответа предполагает, что вы должны проголосовать за пре­зидента Ельцина.

Второй вариант подсказывает, что избиратель должен проголосовать за партии, примыкающие к президенту.

Если же избиратель предпочитает третий вариант, то это значит, что ему вооб­ще нельзя принимать участия в голосовании, потому что такими людьми должны заниматься сослуживцы моего шурина — люди в чулках на головах.

Думается, что если такое тестирование будет проведено своевременно, резуль­таты выборов окажутся иными, нежели референдума, и не огорчат генерала Ор­лова. Тогда, возможно, он не уйдет в запой.

Голубовато-зеленый Чубайс, выступая на кухне по телевизору, объявил, что первый этап приватизации уже пройден.

Дальше приватизация будет идти уже за деньги.

Не утерпел и, не дожидаясь ночного времени, пошел в туалет и рассказал майо­ру Лупилину и заключенному Векшину об этих грандиозных переменах.

— Чубайс говорит, что все получили, что им положено. — сказал я. — Не знаю, как ты, Рудольф, но мы с Абрамом Григорьевичем состоим в той же партии, что и Анатолий Борисович, и полностью согласны — каждый получил то, что ему полагается. Скажите мне, я прав?

— Так точно! — раздался голос майора Лупилина.

— Никак нет-с. — тут же возразил заключенный Векшин.

Потом из чулана послышались странные звуки. Похоже, что во время запоя ге­нерала Орлова насельники нашего чулана научились обходиться без его помощи, и перешли на самообслуживание, избивая себя сами.Голубовато-зеленый Чубайс говорит одно, а зеленоватый Егор Тимурович дру­гое. Он говорит, что главное сейчас — согласие.

И я, между прочим, полностью согласен с ним.

Не надо завидовать тому, кто успел что-то приобрести, пусть и не совсем чест­ным путем.

Ведь не завидую же я богатству и происхождению Давида Эдуардовича. Не завидую и генералу Орлову, который не вылезает из постели моей супруги Екате­рины Тихоновны, в то время как я вынужден осуществлять половое сношение с нею на расстоянии.

И мне не хотелось бы, чтобы кто-то завидовал тому, что я владею всей этой квартирой. Мне эту квартиру, между прочим, отдали не за красивые глаза, а как дважды Герою Вселенского Союза. Поэтому, прошу вас, не завидуйте моей квар­тире. Жить — живите, но не завидуйте.

Нехорошо завидовать.

Просто надо понять, что теперь, если человек оказался умнее тебя (это я тебе говорю, Рудольф!), он и жить будет лучше тебя. Надо жить, мой друг Рудольф, а не завидовать... Нужно примириться, что все богатства этой, как ты говоришь, страны оказались в руках лучших людей. И не просто примириться, а возрадо­ваться!

Только на этом пути можно достичь общественного согласия.

Ну, а если тебя и это не убеждает, Рудольф, то вспомни печальный опыт полета, в который отправились полковник Федорчуков и Екатерина I Полякова.