Untitled

Правовые ограничения, а также бюрократическое соперничество и недопонимание внутри многочисленных американских правительственных агентств и ведомств, занимающихся разведкой, мешали выработке скоординированной политики борьбы с терроризмом. ФБР, которое с 1976 года было ограничено в проведении упреждающих расследований деятельности внутренних экстремистских групп, было плохо информировано о действиях террористов в Америке.98 Компьютеры и другие средства связи в ФБР, которое должно было пресекать внутренние угрозы, были устаревшими до такой степени, что агентству было трудно распространять информацию внутри своих собственных офисов, не говоря уже об обмене ею с ЦРУ. Более того, малозаметный Закон о надзоре за иностранной разведкой (FISA), принятый в 1977 году, как оказалось, установил своего рода "стену" против обмена определенными видами информации между ЦРУ, которое собирало и интерпретировало зарубежные разведданные для целей внешней политики, и ФБР, бюро уголовных расследований. Отношения между этими двумя бюрократическими структурами, которые никогда не отличались теплотой, оставались прохладными и в 1990-е годы. Как и соперничество между ЦРУ и четырнадцатью другими федеральными разведывательными управлениями, многие из которых находились в ведении Министерства обороны. Эти подразделения Пентагона, в которых работало более 30 000 человек, по оценкам, контролировали 80 процентов американских разведывательных усилий.99

Отчасти из-за ошибок, допущенных в прошлом - по крайней мере, начиная с катастрофы в заливе Свиней, - американские разведывательные службы, в частности ЦРУ, допустили спад в использовании тайной деятельности. Вместо этого они полагались на высокотехнологичные методы сбора информации, такие как наблюдение со спутников. По этой причине, а также потому, что Соединенные Штаты подготовили относительно мало оперативников, свободно владеющих языками враждебных стран, разведданные, полученные на местах, были слабыми.100 Более того, сборщики разведданных ЦРУ часто являлись главными аналитиками агентства, что препятствовало свежей оценке данных. В 1998 году ЦРУ не узнало, что Индия собирается испытать ядерные бомбы; когда Индия это сделала, Пакистан последовал за ней, что усилило напряженность в отношениях между двумя странами. Американские спецслужбы лишь позднее узнали, что А. Г. Хан, ведущий пакистанский ученый-ядерщик, поставлял центрифуги и ядерные товары в Иран, Северную Корею и Ливию.101

В любом случае, талибы не захотели выдать бин Ладена, который продолжал готовить террористов и выступать с кровожадными прокламациями. Нападения администрации Клинтона на Судан и Афганистан в 1998 году, вызвавшие еще большую ярость бен Ладена и его соратников-радикалов, оказались сомнительной полезности.102 Оглядываясь назад, можно утверждать, что Соединенным Штатам следовало бы разработать хорошо финансируемую социальную и экономическую политику, направленную на улучшение положения угнетенных народов на Ближнем Востоке (и в других странах), - политику, которая в долгосрочной перспективе могла бы помочь уменьшить брожение антизападного гнева в арабском и мусульманском мире. Соединенные Штаты могли бы также более активно участвовать в войне идей, как это было в эпоху холодной войны, чтобы пробудить демократические стремления у народов авторитарных стран. В ретроспективе становится особенно ясно, что президент (и Конгресс) могли бы сделать больше для исправления существенных недостатков в сборе разведывательной информации в Америке. Позднее стало очевидно, что Клинтон, у которого были плохие рабочие отношения с высшим военным руководством (и с директором ФБР Луисом Фрихом), не смог снизить вероятность успешных террористических актов в Соединенных Штатах.