Унтер-офицер и другие

— Михай Бубик! — Это Мишка вышел из строя и встал рядом с братом.

Однако я не спешу поставить галочку против фамилии Михая Бубика, зная, что дома у него жена и двое малолетних детишек, но понимаю, что он поступает так по велению сердца. Замешкавшись, я смотрю на Жигу Мольнара, взглядом спрашивая у него совета, но Мольнар стоит на левом фланге и задумчиво смотрит прямо перед собой.

Что делать? Ребята смотрят на меня, чувствуют, что я колеблюсь… «Ничего, сейчас нужно продолжать, — решаю я, — а чуть позже разберусь с Михаем».

— Запишите Гезу Фекете, — громко просит учитель и тоже выходит из строя.

— Тогда лучше я буду зачитывать фамилии, — предлагаю я, — а тот, кто согласен добровольно вступить в отряд, пусть отвечает «согласен» или «не согласен»… Товарищ Ференц Иллеш! — выкликиваю я.

Смуглолицый Иллеш, сын нашего почтальона, — парень смелый и решительный.

— Согласен! — выкрикивает он и выходит из строя.

— Товарищ Болдижар Хорват!

— Согласен!

— Товарищ Йошка Козма!

— Согласен, а я уж думал, что обо мне совсем забыли…

— Товарищ Шандор Марки!

Марки — пожилой человек, ему далеко за сорок, к тому же у него дома шестеро детей, да в сам он, видимо, не совсем здоров, так как часто кашляет. При раздаче муки ему всегда выделяют двойную порцию. Я вижу, что Шандор не решается и явно борется с собой.

— Я считаю, — не дожидаясь ответа, продолжаю я, — что по возрасту товарища Марки следует оставить в селе для несения патрульной службы.

Все согласно закивали.

— Товарищ Шандор Балог… Но он еще болен: у него не зажила рука, — тут же объясняю я и называю следующую фамилию: — Товарищ Берталан Подолак! Что касается товарища Подолака, то, как мне кажется, ему следует поручить охрану арестованного Годора. Согласны? Но только смотрите, чтобы он у вас не убежал, а то вам за это влетит!

— Пусть попробует, господин… товарищ Фери, — довольным голосом отвечает возчик, поглаживая свою лысину.

Все громко смеются.

— Товарищ Бела Резлер!

Парикмахер растерянно смотрит на меня.

— Я… — начинает он и тут же умолкает.

— Товарищ Резлер, — выручаю я его, — нужен в селе. Будет в охране.

— Правильно, — поддерживает меня Яни Бубик.

Резлер благодарно улыбается и хлопает глазами.

— Ференц Серенчеш! — выкрикиваю я собственную фамилию и сразу же добавляю: — Согласен… Товарищ Иштван Тот!

— Согласен!

— Товарищ Михай Вадоцкий!

— Согласен!

— Товарищ Янош Жотер!

— Согласен!

На этом список заканчивается. Но ведь на левом фланге строя стоит Жига Мольнар?!

— А я? — с удивлением спрашивает он. — Почему меня не назвал?

— Но… но ведь ты не числишься в штате полиции.

— Тогда напиши меня туда! Черт возьми! Или думаете, что раз у меня седина в волосах, так я уже и не вояка? В деле посмотрим, кто из нас боец!..

Я быстро вношу Мольнара в свой список, не дожидаясь, пока он совсем рассердится, и убираю список в карман.

— Товарищи, а сейчас быстро получать патроны и по две гранаты на человека. Товарищ Подолак, раздайте всем плащи!

Подолак, стараясь произвести на присутствующих впечатление, слишком резко поворачивается «кругом», но поскальзывается на мерзлой земле и падает. Выругавшись, он поднимается, сердито бормочет:

— Черт бы побрал заводчика с его брезентом: из-за него чуть шею себе не сломал…

Слова возчика вызывают всеобщий смех.

Не скрою, брезентовые плащи всем очень понравились. Ребята бросаются примерять их, с любопытством оглядывают друг друга, а спустя полчаса уже не снимают их даже в помещении.

— А сейчас всех на один час отпускаю домой, — распоряжаюсь я. — Построение ровно в половине десятого. С того момента дисциплина самая строгая, как и положено во фронтовом районе.

Мы с Йошкой Козмой тоже идем домой, однако ни он, ни я не смеем сказать моей маме, что отправляемся на фронт. Перебивая друг друга, мы говорим ей, что сначала-де отправляемся в Рожамайор, а затем на хутор Рушки, да и вообще, у нас сейчас столько дел, что трудно даже сказать, когда вернемся в село.

С Жигой Мольнаром мы встречаемся на центральной улице. Он в новом плаще, на плече у него висит автомат. Вид у Мольнара совсем военный, только берет на голове выдает его.

— Знаете, что я вам хочу сказать? — тихо говорит он, — Фекете и Мишку Бубика, по-моему, нужно бы оставить в селе: как-никак они люди семейные и многодетные…

— Товарищ Мольнар, ты тоже семейный человек.

Жига энергично трясет головой:

— Я совсем другое дело. Если бы не приход Советской Армии, фашисты меня уже расстреляли бы в концлагере. Советские солдаты спасли мне жизнь, так что я перед ними теперь в долгу.

— Мишку я сам не хотел записывать, — начал было я, — у него двое детишек, но как сказать Фекете, почему мы его оставляем в селе?

Мольнар недоуменно пожимает плечами.

— Назначь его начальником караула, а Мишку Бубика — старшим среди патрулей.

Придя в полицию, я вызываю их обоих к себе. Мишку долго уговаривать не пришлось, зато Фекете смотрит на меня исподлобья и слышать ни о чем не хочет.

— У тебя же жена в положении, — пытаюсь я уговорить его. — Будет лучше, если ты останешься рядом с ней.

— Семь километров не такое уж большое расстояние, — отвечает он.

— Но ведь там очень опасно и…