Unknown

Появившись на кухне, я сразу направляюсь к винному холодильнику, достаю бутылку каберне и приношу ее на большой мраморный столик. Я беру штопор и открываю вино, все время глубоко дыша, чтобы попытаться унять бешеное сердцебиение.

Эта гребаная самка может довести меня до сердечного приступа.И не только из-за этих идеальных сисек.

— Привет. Ирландец.

Я так поражен этим голосом, что роняю штопор и чертыхаюсь.

— Господи! Я вас там не заметил.

Мать Рейны сидит за кухонным столом и, прищурившись, смотрит на меня из-за очков. То, как она это делает, нервирует. Как будто женщина может материализоваться из воздуха, как Дракула. Я тяжело выдыхаю и добавляю более цивилизованным тоном: — Извините, миссис Карузо. Я сегодня не в себе.

Она фыркает и говорит что-то по-итальянски. Я не знаю, что это значит. Даже не хочу знать. Я беру из шкафчика два бокала для вина и ставлю их вместе с бутылкой на стол.

Я сажусь напротив нее, открываю вино, наливаю нам обоим по бокалу и поднимаю свой.

— Sláinte! (с гэльского. за здоровье/ура)

Она делает кислое лицо.

— И тебе того же.

Это заставляет меня усмехнуться.

— Это означает ”ура".

— О. Ну, почему ты сразу не сказал? — Она берет свой бокал. — В честь чего пьем?

Глядя на нее, женщину, породившую Рейну, Королеву всех сущих дьявольских сук, я кисло говорю: — Контроль над рождаемостью.

— Хех! Я выпью за это. — Мы чокаемся бокалами и выпиваем. Когда я ставлю свой бокал на стол, она улыбается мне. Почему-то это не утешает. Она говорит: — Итак. Гомер, которого назвали в честь умершего художника. Ты зарабатываешь на жизнь убийством людей, si?

Я раздумываю, как ответить, но решаю сказать правду. Она похожа на человека, который не терпит ерунды.

— Я бы не сказал, что это моя основная роль, но это определенно присутствует.

Она кивает, ворча.

— Мой муж убивал людей. Муж Рейны тоже. Это образ жизни для всех в мафии. — Она смотрит на меня поверх своего бокала, как будто ждет моего ответа.

— Если вы спрашиваете, нравится ли мне это, то ответ — нет. — Я останавливаюсь и на мгновение задумываюсь. — Вообще-то, вычеркните это. Я могу вспомнить несколько случаев, когда мне это нравилось. Но те конкретные мужчины были дикарями.

— Все мужчины дикари, — последовал ее мгновенный ответ. — Это просто вопрос степени.

— Я начинаю понимать, откуда у вашей дочери любовь к противоположному полу, — сухо говорю я.

— Если бы ты был замужем за дьяволом четырнадцать лет, ты бы понимал намного лучше.

От того, как она произносит это низким голосом, полным боли и сожаления, у меня по коже бегут мурашки.

— Он был настолько плох?

Она встречается со мной взглядом и несколько мгновений молча удерживает его, затем вздыхает и делает большой глоток вина.

— Я бы его не пережила. Честно говоря, я не знаю никого, кто смог бы. Но Рейна пережила. Хочешь знать, как? — Она не дожидается моего ответа, прежде чем твердо сказать: — Выдержка. — Когда я молча смотрю на нее, она добавляет: — Возможно, она и не милая. Все это было вырезано из нее. Но как только сердце выдолбленно ножами, оно может выдержать все, что угодно.

— А как же Лили? У нее есть выдержка?

Она долго смотрит на меня.

— Думаю, нам придется подождать и посмотреть.

Я собираюсь возразить, что я совсем не похож на мертвого психопата-мужа Рейны, когда откуда-то из-за дома доносится треск выстрелов.

— О, послушай, — спокойно говорит миссис Карузо, глядя в сторону кухонного окна. — Они играют твою песню.

Я вскакиваю на ноги, выбивая из-под себя стул и низко пригибаюсь. Вытаскивая пистолет из кобуры под пиджаком, я приказываю: — Лезь под стол!

— Не могу. Мне нужно допить вино. — Когда раздается очередной выстрел, она отпивает вино и улыбается мне.

Черт возьми. Вся эта гребаная семейка чокнутая.

Я быстро пробираюсь к стене рядом с окнами. Наклонившись, быстро осматриваю задний двор. Он окружен массивными кленами и дубами и высокой живой изгородью из туи, которая закрывает вид на собственность снаружи. Еще достаточно светло, чтобы я мог разглядеть длинную полосу лужайки, ведущую к бассейну, центральный сад с розовыми кустами и фонтанами, а также домик у бассейна вдалеке. И быстро движущуюся шеренгу людей, одетых в черное боевое снаряжение, пробирающихся к главному дому, петляя между стволами деревьев, держа тактические винтовки наготове. Я также вижу четырех мужчин, лежащих лицом вниз на лужайке, разбросанных вокруг, как выброшенные куклы. Охранники Джанни.

— У нас гости, — говорю я миссис Карузо.

Она хихикает.

— Спасибо, капитан Очевидность.

Я поворачиваюсь и свирепо смотрю на нее.

— Не могли бы вы залезть под этот чертов стол, пожалуйста?

— В меня могут выстрелить там так же легко, как и прямо здесь. И тебе следует беспокоиться о Лили, а не обо мне. Она наверху, в своей спальне, на случай, если тебе интересно. Поверни налево наверху лестницы, последняя комната в конце коридора.