Unknown

Ее ресницы были густыми и темно-черными по сравнению с рыжими волосами. Нос у нее был острый и наклонный к кончику. Нижняя губа была слишком большой для верхней. Такой рот мог не давать мужчине спать до поздней ночи.

Мне захотелось прикоснуться к ней, как только я увидел ее стоящей за кулисами, но, услышав ее игру, я понял, что она из тех, от кого следует держаться подальше.

Такие женщины, как она... из-за них рушатся империи, а короли превращаются в неудачников.

Магия в ее пальцах обладает такой силой. И я ни черта не хочу в этом участвовать.

Финн указывает на меня.

— Внимание.

Мне приходится повозиться, чтобы убрать гитару и освободить руки, но мне удается поймать телефон в воздухе.

— Уладил проблему?

— И сделал так, будто перерыв был его идеей.

Когда Финн ухмыляется, его глаза превращаются в полумесяцы. Это выражение лица очаровало не одну девчонку, в чем наш тихий брат никогда бы не признался.

В отличие от Зейна, который постит свою голую задницу ради лайков, Финн — тихий убийца. К тому времени, как вы моргнете, он уже будет держать под мышкой вашу девушку и ее сестру. Никаких слов. Никаких извинений.

Зейн откинулся на спинку кресла.

— Думаешь, папа замолчал, потому что планирует наказание?

Я спокойно поднимаю одно плечо. Наш отец не из тех, кто вмешивается, если только он действительно не в ярости. Он был в таком состоянии, когда узнал, что мы согласились выступить в качестве гостей для его заклятого врага Бекс Дейн. На целый месяц. В начале нашего выпускного года.

— Он все равно ничего не сможет сделать, чтобы остановить нас. Это разрушит его прекрасную репутацию.

Зейн шевелит бровями.

— Джарод Кросс будет есть собственную блевотину, чтобы защитить свой имидж семьянина.

Уголок губ Финна подрагивает.

Он — большая часть этого имиджа. Нет ничего более гуманного, чем усыновить ребенка из другой страны ради очков добродетеля.

По крайней мере, отец так считал после того, как его четвертое обвинение в вождении в нетрезвом виде чуть не обернулось обвинением в нападении при отягчающих обстоятельствах. Если бы он не свернул в нужный момент, двое детей остались бы без родителя.

Обычно из бессмысленной борьбы за внимание отца не выходит ничего хорошего, но обретение Финна в качестве брата было лучшим, что он когда-либо делал во время одного из своих туров покаяния.

— Черт. — Мягкий голос Финна заставляет нас обоих повернуть головы.

Зейн закрывает свою бутылку с водой. — Что?

— Я связался с Джинкс, чтобы выяснить, есть ли в школе что-то, о чем нам следует знать. — Начинает Финн.

Зейн прерывает его. — Почему ты поддерживаешь эту шантажистку? Ты знаешь, сколько раз мне приходилось платить Джинкс, чтобы она молчала обо мне? — Он застонал. — Не давай этой мерзавке больше наших денег.

— Не моя вина, что ты не можешь удержать штаны перед камерами наблюдения. — Огрызается Финн.

Я поднимаю руку, прежде чем эти двое начнут перепалку. Переведя взгляд на Финна, я спрашиваю: — Какой секрет передала тебе Джинкс?

— Это касается Сола.

— Сол? — Зейн закатывает глаза. — Тебя обманули, Финн. Сол не мог сделать ничего такого, о чем бы мы не знали.

Он не ошибается. Соломон Пирс и его семья были единственным кусочком нормальности в нашем безумном, рок-н-ролльном мире. Мы теснее, чем тесно. То, что произошло этим летом, доказывает это.

— Сола исключили. — Резко говорит Финн.

Гитара соскальзывает с моих коленей.

Блеск в глазах Зейна на время сменяется шоком.

— Что, черт возьми, ты имеешь в виду? — Рявкаю я.

Финн показывает мне свой телефон.

Джинкс: Четыре красавчика залезли в шкафчик Маллиза и подделали улики. Вышли только трое. Отстранение Соломона Пирса превратилось в исключение в тот день, когда Новая Девочка получила стипендию в Redwood.

— Новая девочка? — Зейн сморщил нос.

Лимузин замедляет ход и останавливается перед школой Redwood Prep. Я кладу гитару на колени Зейна и бросаюсь к двери.

— Куда ты идешь? — Спрашивает мой близнец.

Финн смотрит на меня с обеспокоенным лицом.

— Позаботься о моей гитаре. — Я указываю на инструмент и врываюсь внутрь здания.

В коридоре пусто. Школа началась час назад, но я не торопился сюда.

Я проношусь мимо секретарши директора и хлопаю дверью кабинета. Увидев меня, директор Харрис разговаривает по телефону. Его лысая голова краснеет, а щеки надуваются от вздоха.

— Я вам перезвоню. — Говорит он и кладет трубку обратно на подставку.

— За что, черт возьми, Сола исключили?

— Датч, я не знал, что ты сегодня вернешься в школу. Давай я позвоню учителям, чтобы они скорректировали расписание...

Я хлопнул рукой по столу.

— Прекратите нести чушь, директор Харрис. Какого черта отстранение от занятий превратилось в исключение?

Он блестит, как рыба.

— Мистер Маллиз настаивал на этом. Он сказал, что мистеру Пирсу не впервой попадать в неприятности и мы и так дали ему слишком много свободы действий.