Unknown

Занавесы на сцене закрываются, а за кулисами команда судорожно сметает с пола все блестки и конфетти. Для этого есть специально выделенный персонал. Я никогда не видела постановки такого масштаба в старшей школе, и это просто показывает, насколько серьезно Redwood Prep относится к своей музыкальной программе.

— Сосредоточься. Уже почти время. — Говорю я Бриз, когда вижу, что она все еще злобно смотрит на трио злых девчонок.

Бриз хмыкает и поправляет воротник своей забавной стеганой рубашки.

— По крайней мере, у тебя есть настоящий талант! — Кричит она достаточно громко, чтобы все за кулисами услышали.

— Это еще предстоит выяснить. — Бормочу я.

Она щелкает меня своими ногтями с французским маникюром.

— Заткнись. Мы не позволим сомнениям в себе занять место за столом.

— Самоуверенность — единственное место за столом. — Ворчу я.

— Что это было? — Бриз хмурится и наклоняется. Затем она быстро отпрыгивает назад. — На самом деле, я не хочу знать. Скорее всего, это было что-то самоуничижительное и неправда. — Она хлопает в ладоши. — Позволь мне повторить, Каденс Купер. Ты убьешь его там.

Даже когда мой желудок скручивается в узлы, ее слова вызывают у меня улыбку.

В этот момент подходит один из членов команды. — Эй, ты Соната Джонс?

Он щурится на планшет, как будто не уверен, что говорит это правильно.

Бриз фыркает и прикрывает рот одной рукой. Я делаю вид, что не замечаю. Придумывать новые сценические имена для каждого выступления — это моя фишка. Это помогает мне притворяться, что я кто-то другая, пока я играю.

Я киваю. — Да, это я.

Он бросает на меня еще один странный взгляд, прежде чем сказать: — Наш последний акт еще не начался, поэтому мы идем на антракт. Ты встанешь, как только они придут.

— Ты шутишь?

Он смотрит на меня безучастным взглядом.

— Какой акт настолько важен, что ты скорее уйдешь в антракт, чем вычеркнешь его из состава? — Требую я. — Разве это не должно быть студенческим шоу?

Не то чтобы я хотела выступать перед студентами Redwood Prep сегодня вечером, но я уже наполовину избавилась от нервного напряжения при следующем выходе на сцену. От одной мысли о том, чтобы продлить эту пытку, мне становится физически плохо.

Парень из клипборда поджимает губы.

— Послушай, это уже беспрецедентно — приглашать на сцену The Kings группу, о которой мы никогда не слышали. — Его взгляд становится ледяным. — Не стесняйся, если что-то не нравится, уходи.

— Ты выгоняешь меня, а не тех, кто не смог прийти...

Остаток моих слов погибает, когда моя лучшая подруга отталкивает меня с дороги бедром и кричит: — The Kings играют сегодня вечером?

Я бросаю на Бриз недоуменный взгляд.

— Ты их знаешь?

— Конечно, я их знаю. Как ты можешь их не знать? — Обвиняет она.

Парень в клипборде уходит, как будто его это не беспокоит.

Мой телефон пикает, привлекая наши взгляды к устройству в моей руке.

Бриз настороженно наклоняется вперед.

— Твой брат?

У меня болезненно защемило сердце, когда я покачала головой. Стараясь, чтобы Бриз не видела, как сильно это меня задевает, я пожимаю плечами. — Как будто ему достаточно заботы, чтобы позвонить мне до того, как я выступлю.

Если он и позвонит, то, скорее всего, не для того, чтобы сказать что-то ободряющее.

Ее глаза расширяются.

— Там написано «неизвестный номер». Может, это мошенник. — Она щелкнула запястьем. — Передавай. Я разберусь с этим за тебя.

— Это не мошенник. — Я выключаю телефон, потому что не хочу думать ни о чем, кроме спектакля.

— Кто же это? — Настаивает Бриз.

— Я не знаю.

— Если ты не знаешь, почему ты так уверена, что это не мошенник?

Она кладет руки на бедра, заставляя свои браслеты танцевать.

Ага. Определенно не тот разговор, который я хочу вести прямо сейчас.

Я поднимаю голову и указываю на сцену.

— Смотри, они выносят пианино.

Бриз смотрит в ту сторону, и ее глаза светлеют.

— Я пойду проверю. А ты оставайся здесь и постарайся не впасть в гипервентиляцию.

Я с подозрением смотрю на нее, пока она пересекает сцену. Когда я вижу, как она болтает с одним из парней из команды, я понимаю, почему она так стремилась покинуть меня.

Типично.

Я знаю ее с тех пор, как мы были в пеленках. Бриз никогда не откажется от возможности пофлиртовать.

Когда она исчезла, я снова застряла в собственной голове.

Я в последний раз бросаю взгляд в сторону выхода, размышляя, стоит ли мне сейчас отступить, а не вступать в эту новую, пугающую главу.

Но эти мысли улетучиваются, когда дверь распахивается. Воздух за кулисами смещается, и что-то глубоко внутри, какая-то первобытная часть меня, предупреждает меня не смотреть прямо на то, что вызвало беспорядок.

Но я все равно заставляю себя поднять взгляд, потому что никогда не слушаю этот голос.

За кулисами стоят три божества — широкоплечие, с задумчивыми глазами.

Они движутся как одно целое, словно стая львов, готовых наброситься на жертву, тела без усилий проносятся сквозь толпу, которая расступается перед ними.

Хищники. И гордятся этим. Их присутствие вызывает визг у людей за кулисами.

Они игнорируют шум. Не обращая внимания. Как будто этот шум, это поклонение — это правильно.