Unknown

– Тогда…, – ошарашенно выдохнул деверь сильнее ожидаемого поражённый новостью о моём даре, – какого тёмного разлома вы здесь, а не в…

– Императорском дворце? – скептически закончила за него. После чего бросила короткий взгляд на задумчиво слушавшего нас старосту и произнесла: – Да, до меня доходили слухи, что они не против пополнить свою семью сильной светлой колдуньей из достаточно благородной семьи. Меня бы наверняка отдали им в качестве наложницы. Уверена, отец не упустил бы такой возможности. Но вот незадача, ведь… никто не знал о моём таланте. Очень уж тщательно я его скрывала. А всё потому, что на мой скромный взгляд лучше свобода и чёрные одежды, чем участь вечной собственности алчущих до силы мужчин.

Закончив свою неожиданную тираду, я отвернулась от ошеломленного маркиза и уделила всё своё внимание учителю Марте. Деверь хотел правды? Так вот она. Вся на поверхности – я сказала ровно столько, сколько позволял контракт. Надеюсь, этого хватит, чтобы избавиться от него. Всё же мне не верится, что он действительно хочет помочь. Уж лучше надеяться на собственные силы, чем на того, кто скрывает едва ли не больше моего.

Тряхнув головой, чтобы избавиться от ненужных мыслей, я подступилась к статуе. На моё счастье почва вокруг постамента была достаточно мягкой, что позволило с лёгкостью начертить прямо на ней нужные руны. Сделав это, я взяла смесь толчёных трав и мела, заготовленных ещё в поместье, и просыпала ими получившиеся бороздки. Теперь символы стали ярче, помогая убедиться в их правильности. Последними на свои места встали небольшие глиняные пиалы, куда я налила немного масла. Вот в принципе и вся подготовка. Осталось только влить силу, произнести нужные слова, а затем ждать положительный результат. Отрицательный нам не нужен, потому как в количестве нужной смеси я ограничена. Тратиться больше попросту нельзя, иначе основа будущего заработка для людей пошатнётся.

Пока я возилась, учитель Марта летала рядом, убеждаясь в том, насколько хорошо мной был усвоен урок. Благо на память мне жаловаться не приходилось, и потому наверстывать упущенное было проще, чем ожидалось. Если бы ещё львиную долю времени не отнимало изучение своих угодий и планирование по их развитию, то думаю, у меня были бы все шансы стать полноценным магом жизни в кратчайшее сроки.

Да, доставшаяся мне от матери самоуверенность постепенно просыпалась после долгих лет спячки, что, несомненно, пойдёт только на пользу.

Сомнения в себе – главный враг любого колдовства. Самый примитивный заговор не сработает, если ты сам в него не веришь. Будь ты хоть трижды всемогущим магом, пока тебя съедает боязнь потерпеть неудачу, даже твоя собственная мана не станет тебя слушаться, что уж говорить о той, что окружает всё вокруг. И эту теорию я поспешила доказать на деле.

Убеждая себя, что призыв пройдёт легко, без осложнений, я сжала в руках часть ожерелья, и зашептала слова заклятья, которое тихо проговаривала учитель Марта. Странно, но мне было не жаль последнее украшение, чудом дождавшееся меня в Хауле. Когда Тамилла передавала его мне, она сказала, что его не продали по простой причине – медь, использованная для основы, не ценилась так высоко, как серебро, а малахит и вовсе в данное время почти обесценился. Зато для меня бывший предмет роскоши последней леди Хоулвилла, жившей здесь, оказался настоящим подарком. С его помощью я создам первых стражей, что станут на защиту, как меня, так и всех, кто живёт в моих землях.

Данная мысль так ярко вспыхнула в моём сознании, что нечаянно вплелась в заклинание, и когда я это поняла, камень в моей руке исчез. Масло в пиалах ярко загорелось, а руны на земле засияли ярче ближайших фонарей, грозясь ослепить нас. Но стоило мне выдохнуть последнюю часть заклинания, как вся пробужденная энергия устремилась к центру круга, впитываясь в камень, который с жадностью поспешил принять от меня дар жизни.

Сначала существо коротко вздрогнуло. Затем ненадолго замерло и с хрустом качнуло головой, откалывая челюсть от плеча, к которому та прижималась. После чего голем мелко подёргал лапами, будто освобождая их от неведомых пут, а потом и вовсе встряхнулось всем телом, избавляясь от плесени и мха. Спустя миг четвероногая статуя размером с небольшого телёнка спрыгнула с полуразрушенного постамента, посмотрел на свои тронутые трещинами лапы, и те под его золотым взглядом стали полностью целыми. Впрочем, как и всё его массивное тело. И будто этого мало, голем подошёл ко мне, опустился на брюхо, после чего словно настоящее живое существо подставил голову для ласки.