Unknown

— А это ты к кому надо пришла, — важно закивала она. — Я же не просто так с детьми осталась. Дара — маг, конечно, сильный, но со смертью не ей беседы вести.

— А кому? — я подалась вперёд, кажется, понимая, что к чему.

— Ведьме, конечно, — авторитетно заявила жрица. — Мы же непросто маги. Это ты черпаешь силы изнутри, высасываешь её из собственной души. А для меня весь мир — полная чаша: огонь из костра, воду из ручья, а жизнь, да из той же земли выну и в генерала твоего вложу.

— И в Тагара?

— А надо? — она прищурилась.

— Надо, — закивала я, — очень надо.

— Сделаю, но с тебя, лера, храм и деревня...

— Три, — не задумываясь пообещала я, — и помощь во всем.

— Хорошая ты послушница — ведьма улыбнулась да так, что зубы показались. — Все живы будут. Я свое не упущу.

Кивнув, я попыталась восстановить образ того высокого, крепкого мужчины из видения. Ярвен ли? Я очень надеялась, что не обозналась...

***

Разговор со жрицей меня немного успокоил, но тревога всё равно грызла сердце.

Оставшись одна в палатке, ворочалась на матрасе под теплым одеялом и всё прислушивалась к звукам лагеря. Стоило кому-нибудь вскрикнуть или погреметь ящиками, как я мгновенно открывала глаза и таращилась на закрытый полог.

Ждала.

Чего?

Сама не понимала.

Это изводило, терзало и не давало покоя.

Что-то подсознательное и неподвластное моему разуму.

Иногда мне казалось, что я засыпаю, но легкие шорохи снова вынуждали выныривать из липкого омута дремоты. Прислушиваясь, ругала себя на чем свет стоит, за мнительность, за неспособность оградить себя от собственного дара.

Успокаивалась, закрывала глаза и снова зачем-то слушала лагерь...

... Шаги, тихие, едва уловимые. Прямо за палаткой. Хруст сломанной под чьим-то весом ветки. Дыхание. Некто стоял прямо за тонкой стенкой моего укрытия. Он молчал.

Замерев, пыталась понять — не игры ли это моего уставшего сознания. Сплю я или нет? Реальность ли происходящее.

Еще шаги, но другие. Короткие и легкие. Какие-то неуклюжие.

— Не время, — едва уловимый шепот. — Ещё рано. Но ты должен сделать так, как сказал я. Ты ведь всё видишь?

Говорящему никто не ответил. Я попыталась открыть глаза, но дремота не отпускала.

— Ей ничего не будет. Никому не будет. Ты ведь хочешь получить то, что у тебя отняли? Всё будет. Поверь мне. Я никогда тебя не обману и не предам. Ты последнее, что у меня осталось, и я желаю тебе счастья. Не бойся. Доверяй тому, что видишь. А сейчас иди... Уже скоро.

Снова шаги. Тихие и громче. Шелест сухой травы, придавливаемой к стылой земле сапогами. Кашель...

Именно он окончательно убедил меня, что ничего не грезится. Распахнув глаза, тяжело повернулась на живот и привстала на локтях. Нужно было подняться и посмотреть, кто там, но как же тяжело мне было стряхнуть с себя цепи сна.

Прошло несколько долгих мгновений, прежде чем я встала на ноги и шатаясь дошла до полога, откинула его и, сделав шаг, внезапно уткнулась во мраке ночи во что-то твердое.

— Астрид! — раздалось удивленное надо мной. Препятствие повернулось и заключило меня в объятия. — Что ты делаешь здесь? Почему не спишь?

— Там... шаги и говорили, — мой голос хрипел спросонья. — Там... за палаткой.

— Астрид, — Ярвен резко поднял меня на руки и, сделав несколько шагов, позволил увидеть всё пространство за нашими спинами.

Никого не было. Горели два больших костра, поваленные около них бревна и те пустовали.

— Через несколько часов рассвет, моя лера, все спят. И я шел к тебе. Возможно, ты услышала через сон меня, остальное нарисовало воображение.

— Нет, — я широко зевнула и, передернув от холода плечами, затрясла головой. — Я слышала, они говорили... Он твердил, что второй должен сделать всё, как он велит, и никому ничего не будет. И всё уже скоро....

Собственные слова показались мне странным бредом. Теперь уже и я сама это понимала.

— Ну вот видишь, сама же говоришь — никому ничего не будет, — тихо засмеялся Ярвен. — Просто дурной сон, но никогда больше не выскакивай из палатки. Лагерь большой, народу много, затеряться может любой. Не доверяю я никому, каждый третий предать способен. А у нас, помимо моих воинов, ещё и перевертыши Тагара, пришлых, пробившихся в дороге много. В основном подростки и дети, но не только. Слишком разношерстное войско. Раньше меня это не заботило, терять было нечего. А теперь это вылилось в проблему.

Отодвинув тяжелый полог, Ярвен занес меня обратно в теплую палатку. Опустил на твердый матрас и навис сверху. Улыбнулся. В его темных глазах разгорался жаркий алый огонек.

— Поцелуешь? — выдохнула я, скользнув ладонью по его груди.

— Весь вечер мечтал прийти к тебе пораньше и хоть немного посидеть рядом, — признался он. — Мои люди говорят, ты шьешь зимнюю одежду детям. Это отлично.

— Плащи и одеяла, — похвалилась, обнимая его за плечи. — Ты не уйдешь?

— Я, наконец, пришел, моя красивая, хоть остаток ночи, но проведу, сжимая тебя в объятьях. Оказывается, для счастья мне нужно так мало. Видеть твои глаза, наблюдать, как ты улыбаешься, и ощущать тепло податливого тела. Даже мечтать о таком не смел.