Unknown

Грохот, ругань, ржание лошадей... Приоткрыв один глаз, поморщилась. Вроде по ощущениям утро раннее, а снаружи словно разгар суматошного дня. Чем они там занимаются?

Снова дикий ор и звук опрокидывающихся ящиков.

— Осел косорукий, не видишь, куда двигаешь? — долетело до меня.

— За осла ответишь, ящер, я потомственны лось!

— Олень ты потомственный... Кто теперь это собирать будет?

— Вот вы и будете, остолопы! — А вот этот голос я узнала. Шафат! — У меня весь картофель пересчитан. Быстро на четвереньки, и чтобы все как было! По ящикам. Ясно?!

— Ясно! — откликнулись бедолаги и снова возня.

Поджав губы, повернулась на спину. Сон окончательно развеялся.

— А палатку генерала убираем? — крикнул кто-то со стороны входа.

— Нет, — смутно знакомый голос. — Генерал сказал, пока лера не проснется — ничего не трогать и не шуметь. А ты глотку дерёшь.

— Понял, — голос горлопана стал тише.

За тонкими стенками из шкур послышались легкие шаги.

Хмыкнув, я поднялась и потихоньку прошмыгнула к пологу. Чей голос-то? Выглянула и сплюнула, всего лишь Хрут. Рыбоглазый дракон пытался командовать всем этим творящимся вокруг безобразием. Но выходило у него как-то не очень.

Тот же повар Шафат показался мне куда авторитетнее.

Сообразив, что мой сон мешает окружающим, быстро нашла свою одежду и привела себя в порядок.

Через несколько минут полог в палатку генерала откинулся, и я явила всем свою бодрую персону. Поправив плащ и закрутив хвост Лючи на шее, отправилась в сторону кухни.

Шафат встретил меня грозным взором.

— Чего в такую рань на ногах? — рявкнул он вместо приветствия. — Солнца за деревьями еще не видать.

— Картофель ведь, — я развела руками, — ну не могу я спать, когда так безалаберно с провизией обращаются. Дай, думаю, встану и проконтролирую, чтобы все до последнего клубня собрали.

— Шумим, — кивнул медведь. — Ну прости, я тоже не сдержался. Надеюсь, не мой бас разбудил?

— Нет, — я покачала головой, — сам момент погрома.

— Ай... — он раздраженно махнул рукой куда-то в сторону. — Последнее пополнение — сплошные желторотики. Ни воевать, ни кашеварить, ни в дозоре стоять. Ни на что не пригодные. Что драконы, что оборотни.

— Сынки-то твои где? — Я осмотрелась, но рыжеволосых сорванцов было не видать. — Кто кормить мою чешуйчатую прожорливую подружку будет?

— Так сама она справится. Знает уже, куда мордочку совать, — Шафат улыбнулся.

Я же, сняв с плеча Лючи, отпустила ее на землю. Та, смешно перебирая лапками, побежала в сторону раздаточного стола.

— А пострелы мои телегу обустраивают, — повар поставил на землю миску с потрохами. — С зерном поедут. Потащили туда матрасы да игрушки. Фигурки деревянные, чтобы не скучно в пути.

— Шафат, помощь нужна? — к нам подлетела Яська, но заприметив меня, она вмиг отступила на несколько шагов.

— Не убью, — зарычала я недовольно, — во всяком случае не сегодня.

— А чего это ты так, лера, на нее? — смутился повар.

— Так вражина моя, — я расплылась в недоброй улыбке, — ее папенька меня сиротой и сделал. Видел бы ты, как она гордо вышагивала по замку с воинами-предателями в ночь его убийства. Прямо лера! Глаз не отвести! Меня искали, чтобы прирезать. А то проворонила она момент моего побега из танцевального зала. Вот такие дела. А ты что же не знаешь, с кем в лес таскаешься, Шафат? Нельзя же так беспечно.

— Я-то знаю, — он прищурился., — А ты-то откуда про это ведаешь?

— Наследили знатно, — усмехнувшись, я покосилась на Яську. Выходит, не рассказала она, что попались они.

— Ясно, — Шафат поднял с горячего камня котелок с бульоном. — А кому еще про то сказала?

— Тебе вот и сказала, а остальным дела до этого быть не должно. Но присмотрелся бы внимательнее, я с Ясенькой и под один куст не присела бы. Кто его знает, когда она нож в спину воткнет.

Яська сглотнула и отошла еще на несколько шагов.

— Боишься? — засмеялась я. — И правильно делаешь. Нянечку мою при тебе убили? Отвечай!

Она покачала головой.

— Что язык проглотила? Убили ее?

— Я не знаю, — она опустила взгляд. — Многие в ту ночь сбежали. Я не видела ее. Клянусь, не видела ни живой, ни мертвой.

— Да что мне с твоих клятв? Твой отец моему тоже в верности клялся, а в итоге что? — я махнула на нее рукой.

Шафат нахмурился и кивком головы приказал ей уходить. Она развернулась и спешно удалилась в сторону телег.

— Зря ты, лера, на нее так обижаешься, — голос мужчины стал тише. — Защищать не стану. Все знают, кто она и кем была. Но девка не плохая. Трудолюбивая, к детям добрая...

— Шафат, если яблоко гнилое, то что хочешь с ним делай, а свежим и наливным оно уже не будет никогда.

— Ох, лера, а разве ты не знаешь, что гниль ножом вырезают, да по живому. Не трогай ее, я тебя как друг прошу. И о нас молчи, не время сейчас.

— Что так? — мне стало любопытно. — Мужик у нее дракон, разве нет?

— И это тоже, — он кивнул.

— Тебе баба зачем из-под другого?

— Астрид, — он покачал головой. — Не бей словами, девочка. Ты зла на нее, я понимаю. Но не нужно отравлять душу еще сильнее ни себе, ни мне, ни ей. За грехи отца она ответила.

— А за свои? — я приподняла бровь.