Unknown

Улыбнувшись ему, кивнула. Он встал рядом и молча наблюдал за тренировкой. Легкий ветерок забавно тормошил его и без того густую шевелюру. Медведь, то хмурился, то улыбался.

— Там и мои пострелы, — не выдержав, он кивком головы указал на рыжеволосых братьев. — Пусть учатся. Жизнь длинная — еще пригодится. Хотя я бы предпочел видеть их ремесленниками, а не воинами.

— Что же мешает? — я взглянула на него. — Учите своей науке. Повар — это весьма достойно.

— Время не то, лера, — тяжело вздохнул он.

— Я Астрид, — глухо пробормотала. — Какая уж теперь, лера?

— Так урожденная, — он уважительно склонил голову.

— Нет, уважаемый, я послушница Яники. И меня это устраивает.

— Неужто не скучаете по иной жизни?

— Сложно скучать по тому, что уже и не помнишь, — легко ответила я.

Мальчишки встали в следующую стойку и принялись отрабатывать прямые рубленые удары сверху вниз.

— Тут соглашусь, — оборотень закивал. — Мои щенятки первые недели всё жались друг к другу да плакали тайком по ночам. А сейчас вон стоят наравне с остальными. — Он вышел немного вперед и махнул своим приёмышам, заметив, что они на него смотрят. Братья заулыбались и стали стараться лучше. — Но все же война на дворе, лера. Вот она самая полезная наука, — он указал на воинов.

— Кузнец, плотник, резчик, — перечислила я, настаивая на своем. — И опять-таки учите своему ремеслу. Глядишь, харчевню семейную откроете. Что же вы, уважаемый, недальновидный такой. Не вечно же по этим лесам шататься будете. Война не навсегда. Придет мир и жизнь иной станет. И вот тогда-то мужчина с половником востребованнее будет, чем с мечом.

— Уважаемый, — космач по-доброму засмеялся. — Я уж думал, первый раз оговорилась ты. Да, чтобы меня урожденная лера и так называла. Приятно. Я Шафат из лесных бурых медведей. Полукровка, мать рысь. Но я в отца зверем пошел. Знаешь, есть в твоих словах зерно истины. Жизнь действительно иная будет. С драконами в наш северный край пришла не только война, но и что-то большее. Перемены. Племена смешиваются, появляются не просто родовые деревеньки, а большие поселения. И даже города, где оборотень живет по соседству с простым человеком или магом. Драконом. Мы же враждовали всегда. Ящер перевертышу врагом был. Но сейчас все это уходит в прошлое и забывается. Жизнь меняется. Так может, и откроем где таверну добротную. С двумя этажами, большим залом и камином, комнатами на съем. Видал я такие южнее. Занятные, — оборотень почесал затылок. — Ладно, ужин сам себя не приготовит. Ты... это, послушница, скучно будет, так приходи, а то сидеть-то днями в палатке тоска смертная.

Я кивнула и поджала губы. Что скука, то скука. Ярвен появлялся лишь после наступления тьмы, когда я ложилась спать. Он избегал меня, и я не понимала почему. Странный дракон. То стоит и смотрит на меня не мигая, то лосем уносится в лес.

— Шафат, — я остановила удаляющегося оборотня. — А генерал, он всегда такой странный?

— Ярвен? Нет, лера. Это все твои женские чары. Наш суровый, даже несколько деспотичный военачальник за деревья прячется и все за тобой наблюдает. Рычит реже, как ни странно, наказывать за любую провинность перестал. А главное, Астрид, его взгляд. Клянусь, столько лет с ним одной дорогой иду, но чтобы он на меня в человеческом обличье драконом глядел — никогда этого не было! А тут все чаще зверем смотрит. Изувечен же он, оборотов три, ну четыре за все время и было. Но это между нами. Не все такие внимательные, как я. Не всем смелости хватает в глаза его заглядывать.

Его сбивчивые слова меня немного озадачили.

— И что это значит, медведь?

— Мне думается, — перевертыш подошел ближе, склонился надо мной и продолжил шепотом: — Зацепила ты его, девочка. Крепко так. Вот и мается мужик. Оно и понятно. С его рожей и в такую красавицу втрескаться.

От повара приятно пахло жаренным в маринаде мясом.

— Прямо и зацепила? — я недоверчиво скривилась. — А истинная его? Разве не было такой?

— Была, — мужчина кивнул, — потерял он ее, мальчишкой. Однажды он разоткровенничался и вскользь упомянул о потере своей. Но, лера, драконы, как и перевертыши — двуликие. Иногда, крайне редко, но все же, случается так, что зверь выбирает одну, а человек другую.

— И что тогда? — мне стало по-настоящему интересно.

— Происходит борьба, — продолжил медведь. — Кто верх возьмет, тот и выбирает единственную. Но не всегда это счастьем заканчивается. Но здесь, с генералом нашим, иное. Дракон потерял, но это не значит, что человек не найдет. Я Ярвена знаю чуть меньше, чем Тагар, и много больше, чем остальные в этом лагере. Говорю тебе, девочка, неровно он к тебе дышит. Ты присмотрись. Видный же жених. А с лица его, что тебе... На детях не отразится. Но я ничего не говорил. И за подругой своей присмотри. Грубый наш Тагар, себя видно, что ломает, но выходит у него не очень. Я помню и ее. Испуганная, затравленная лисичка. Сейчас она другая, но взгляд все тот же — потерянный. Следи за ней и поддержи. Стаскай к реке, пусть послушает, что лев о ней другу говорит. Он одному Ярвену душу и изливает. Но я опять-таки ничего тебе не говорил.