Unknown

– Сюда бы неплохо швейцарский перочинный нож. О Боже, у меня действительно большие проблемы!

Как казалось, у неё нет выбора. Она должна была собрать все силы и выбраться на четвереньках из этой мешанины веток, надеясь на то, что своим весом и приложенным усилием она порвёт этот чёртов плющ. Слава Богу, вокруг не было никого, кто мог бы всё это видеть.

Внезапно ветви опрокинувшихся растений раздвинула рука в шёлковом рукаве бледного цвета, совершенного, как луна.

– К сожалению, швейцарского перочинного ножа нет. И я не знаю, где здесь хранится садовый инвентарь. Но могу я предложить вам свою руку? – спросил голос, изо всех сил старающийся подавить смех.

Белла снова вздрогнула и машинально стукнулась ногой о лавровое дерево. В её босоножках это была ошибка. Ногу пронзила ужасная боль.

– Ой! – она инстинктивно хотела потереть ушибленный палец, но не смогла дотянуться до него из-за всех этих растений.

Зато все кадки опять зашатались. В первую очередь лавр. Его повело в сторону, как пьяного матроса.

Белла отодвинулась как только могла, правда, недалеко.

– О нет!

Но Шёлковый рукав её опередил. Он поймал лавр, пока тот не грохнулся, и снова поставил прямо. Затем он осторожно обошёл деревце, поднял его вместе с кадкой и отнёс подальше.

Затем он снова повернулся к Белле.

– Я думаю, вам сейчас будет легче выбраться.

– Я пытаюсь, – прошипела Белла сквозь сжатые зубы. Она попыталась оборвать плющ, овившийся вокруг её лодыжки. Но чем сильнее она тянула, тем крепче затягивались петли растения. – Этот чёртов плющ меня не отпускает!

– Позвольте посмотреть.

Он присел на корточки и вгляделся в её ногу. Из своей полусидящей-полулежачей позы она смогла увидеть, что у него вьющиеся тёмные волосы. И она оказалась права – рубашка определённо была из шёлка. Никакая другая ткань не переливается так красиво. Жемчужно-белый шёлк, чистый, как снег, а она сидит перед ним как куча компоста. Этого было достаточно, чтобы вызвать стон у любой девушки.

– У меня ветки в волосах? – спросила она.

Но он сконцентрировался на её лодыжке.

– Хм. У вас тут всё опутано плющом. Интересно, плющ – плотоядное растение?

– Большое спасибо за сочувствие.

– Не за что!

Он попробовал подсунуть палец под плющ вокруг её ноги, вследствие чего плющ ещё сильнее врезался ей в кожу. Она тихо вскрикнула. Он поднял голову, и она увидела смеющиеся тёмные глаза и решительное лицо.

– Так у нас ничего не получится. Ножа у нас нет, придётся перекусить.

Он серьёзно?

Оказывается, серьёзно. Он наклонил голову к её ступне.

Белла ощутила его дыхание на лодыжке и вздрогнула от смущения. Освобождённая от лавра, её ступня резко поднялась вверх и стукнула её спасителя по подбородку, отчего тот внезапно уселся на пол. После чего нога врезалась, похоже, в электрическую сеть – во всяком случае, создалось такое впечатление. Потому что все китайские фонарики с шипением и треском погасли, а за ними погасла цепочка лампочек на стене, которые она раньше и не замечала. Если бы не луна, наступила бы полнейшая темнота.

– Боже мой, – ошеломлённо сказал Шёлковый рукав. И захохотал, не в силах остановиться.

– Что я наделала? – в отчаянии прошептала Белла.

– Ничего страшного. Я в порядке, – ответил он, когда смог говорить.

– Вы – возможно. Но посмотрите на дворик. Я его разрушила! А теперь из-за меня перегорели все лампочки… – проскулила она виновато.

И он опять засмеялся. Она слышала, как он пытается вдохнуть, чтобы взять себя в руки, но его плечи тряслись вместе с растениями вокруг.

– Это не смешно! – пробурчала она. Она его ненавидела.

В конце концов он как-то с собой справился.

– Смешно. Хотя вы мне заехали в подбородок, а мои рёбра болят от смеха. – Он снова хохотнул. – О Боже, когда лавр чуть не перевернулся…

– Ладно, ладно, – перебила его Белла. – Для вас это, вероятно, выглядит смешным. Но это я несу здесь смерть и разрушения. Я чувствую себя ужасно.

– Ничего, что нельзя было бы починить, – утешил её он. – Не беспокойтесь об этом.

– Вам легко говорить. Это всё сделали не вы. И это не ваши растения. По крайней мере… – Он сказал, что не знает, где хранится садовый инвентарь. Но разве богатые люди и их родные сами занимаются садом? Наверняка здесь есть садовник, который занимается исключительно внутренним двориком. Этот мужчина слишком молодой, чтобы быть Лоттиным Большим боссом, и слишком взрослый для сына номер три. Но он мог быть сыном номер два или сыном номер один!

– О Боже! Вы здесь живёте? – жалобно спросила она.

По крайней мере, он перестал смеяться.

– Что?

Она торопливо сказала:

– Мне очень жаль, в самом деле. Я не смошенничала с вечеринкой. Я здесь с Шарлоттой Хендред. Она сказала, что всё в порядке.

Она чувствовала, как он уставился на неё в темноте. Правда, ничего не сказал.

– Шарлотта Хендред? Высокая, с рыжими волосами? С упругой походкой?

– Ах, эта Шарлотта, – наконец сказал он задумчиво. Его тон создавал впечатление, что он борется с самим собой. – Не беспокойтесь, я тут такой же гость, как и вы. Вам не надо передо мной извиняться.