Unknown

Синяки на лице ещё не сошли, пожелтели, скоро пропадут, ссадина на виске подживала, губа разбитая тоже. Но это не изменило решения, меня облачили в новенькую парадную форму, пришлось выдать спрятанные награды, они должны были быть на френче, и в Кремль. В этот же день, только вечер наступил. Я успел у парикмахера побывать, в душе, и там награждение. Золотую Звезду получил, орден «Ленина», тоже третьего типа, второй у меня, и звание старшего лейтенанта. Последнее от маршала, я так понял, извинения с его стороны. А у меня плечи опустились, я старался как мог и ничего, судьба постоянно вмешивается. Блин, ладно пока буду плыть по течению. А что остаётся? Такое впечатление, что Судьба просто не даёт мне свернуть с проторённой дорожки, может это всё и совпадение, отрицать не буду, но командиром я становится не хотел, это комдив Восемьдесят Седьмой решил, отправив в Киев, и я бы им не стал, но командование школы решило нас пораньше порадовать, и остальное как-то само собой происходило. В общем, махнул рукой, пусть идёт как идёт, вмешиваться не буду. В принципе, чем выше звание, тем безопаснее, можно и к этому стремится. В штабе тоже работа важна и безопасно. На следующий день, а ночевал я в казармах столичного гарнизона, наступило уже тринадцатое ноября, когда удостоверение поменял, точнее мне внесли новые данные в старое, добавил кубарей в петлицы, и получив дорожные, продаттестат, проездные и направление на дальнейшую службу, я расстроенный двинул на Киевский вокзал и с ближайшим эшелоном в сторону Тулы. Моя дивизия там воевала. А почему был расстроен? Так командир, что мне выдал это направление, оно уже оформлено было, не подкупишь трофеями, и не изменишь на другое, пояснил этот момент. Мой Московский полк ополчения уже воевал и быстро сточился, вот что осталось и ввели в штат Двести Девяностой стрелковой дивизии, в Восемьсот Восемьдесят Пятый стрелковый полк, где подполковник Юрченко, тот самый, что подбил меня на взятие немецкого генерала, и занял должность командира полка. Дивизия, будучи на передовой и ведя тяжёлые оборонительные бои, с ходу пополняясь маршевыми ротами, находилась с внешней стороны обороны Тулы. Это мне и не понравилось. Меня назначали начальником разведки Восемьсот Восемьдесят Пятого стрелового полка. Видимо думали в родную часть направляют, рад буду, меня там помнили, и хорошими словами, немало знакомых там, но я не особо рад. Правда, говорить этого не стал, взял направление и отбыл.

Вот так к обеду тринадцатого ноября, я на воинском эшелоне, пехоту везли, и отбыл в сторону Тулы. На рынок хотел зайти, всё же семьсот кило свободного места имею, но рынок закрыт, облава. Не пустили. До других далеко, поленился, да и так всё имею, запасы не скоро ещё растрачу, так что решил в часть отбыть. Ну прям к месту дислокации не добрался, тут вообще бомбят железную дорогу, однако снегопад скрыл, помог, нелётная погода. Нас высадили на станции, дальше хода нет, мост взорван, и пути разбиты, стрелковый батальон, с которым я добрался, высаживался, ну и я покинул теплушку. Был я в обычной форме командира, шинель комсостава, только вместо фуражки шапка-ушанка, всё же градусов пятнадцать мороза будет. Снег везде. Не привычно. Когда меня брали, снега не было. Я к коменданту станции, а тот заморённый уже к полудню, а время три часа дня, быстро добрались, эшелону везде зелёный свет был. Вот тот наблюдал как в наши теплушки раненых грузят, но потом взяв моё направление, подумал и сказал, что от нашей дивизии обоз грузится, вроде ещё не ушёл, могу с ними добраться. Так что, придерживая сидор, я поспешил к складам, тот показал куда мне нужно. Здесь склады, и просто штабеля с военным имуществом и грузами, стоявшими под открытым небом. Боеприпасы подальше держали, отдельно. Сунулся к одним, не те, ко вторым, тоже. Вот третьи они, из моей теперь Двести Девяностой стрелковой дивизии. Возница, пожилой боец с винтовкой за спиной, указал где старший обоза. Сказал, что сюда они раненых привезли. А теперь обратно то, что дивизии нужно. Найдя старшего обоза, это был техник-интендант, лейтенант, если на армейские звания переводить. Причём, видимо не так и давно призван, лет сорок на вид.