Unknown

Вопрос о производстве человека, в любом случае, является вопросом о производстве определенного типа коллективности, то есть связей между людьми, в которых и через которые осуществляется воспроизводство культуры. Эта коллективность в разных обществах приобретала различный характер. Но даже когда мы имеем дело якобы с отдельными индивидами, не связанными, слабо связанными или почти не связанными между собой, связь которых только частична, только фрагментарна, по касательной, или даже только негативна, мы все равно так или иначе говорим о разного рода коллективности. Индивиды выступают модусами коллектива, пусть даже это квазиколлективность, не предполагающая для членов коллектива единой цели и, тем более, самого коллектива и его членов как цели. Определенный исторически сложившийся тип коллективности и есть способ вписывания индивида в дело общественного производства, вне зависимости от того, осознает индивид это дело и свое место в нем или нет. И даже наличие или отсутствие индивидности как таковой тоже определяется характером коллективности. В свою очередь способ воспроизводства культуры — само дело — определяет те отношения между людьми, в которые они вынуждены вступать в процессе дела.

«Человек есть в самом буквальном смысле ζωον πολιτικον, не только животное, которому свойственно общение, но животное, которое только в обществе и может обособляться» [6] — заметил когда-то Маркс и поставил вопрос об условиях этого обособления, о производстве связей между людьми; связей, характерных для общества обособившихся индивидов. Вопрос о коллективности — это вопрос о характере непосредственных связей. Они могут быть очень разными и приобретать самые разнообразные формы — точно так же, как и вещное опосредование (например, при простом товарном производстве и при капиталистическом — это не одно и то же). Однако и они, и способы их изменения закономерны, имеют свою логику¹¹. Даже если по видимости это логика «броуновского» движения, в конечном итоге через нее прокладывает себе дорогу закономерность. Знание этой закономерности необходимо даже для частичного, фрагментарного освоения социальной формы движения материи на практике. Это видно хотя бы по тому, как много средств тратится разнообразными компаниями для того, чтобы выявить и использовать эту закономерность.

Человеческие индивиды как действующие определенным образом существа, с определенными социальными органами, могут быть произведены двояким образом: или опосредованно, то есть опосредованно вещами, как побочный продукт их производства и функционирования, или непосредственно — путем производства коллективов и коллективности, в которых они формируются. Обычно, когда говорят о производительных силах и производственных отношениях, обращают внимание на их несоответствие друг другу на определенных этапах развития общества, особенно когда говорят о капитализме. Из работ Энгельса эта идея перекочевала в популярную марксистскую литературу в урезанном виде. И здесь акцент делается на том, что производственные отношения — это нечто другое по отношению к производительным силам и даже внешнее по отношению к ним. При этом абсолютно забывают об их единстве, то есть о том, каким образом производительные силы и производственные отношения — одно и то же, о том, что они по отношению друг к другу не просто другое, а свое-другое. Этот момент нельзя упускать из виду, размышляя о коллективности. И в этом единстве речь может идти только о человеке с его органическим и неорганическим телом: о единстве человека как производительной силы и совокупности всех общественных отношений.

С тех пор как вещь отделилась от человеческого индивида, и мир вещей стал противостоять живым людям (а этот процесс произошел в истории не сразу), вещное опосредование стало составлять основу коллективности определенного типа. Отношения между людьми выступают как отношения между вещами, с характерной для них вещной логикой. Это видно не только по тому, что рабочая сила (сама способность к труду) с помощью денег (как представителя всех вещей, ставших товарами) реально приравнивается к другим вещам, но и по тому, что человек в таких вещных производственных функциях может заменяться и заменяется машиной, то есть вещью, если это выгодно. Логика вещей определяет функционирование тела индивида, и именно поэтому отпадает необходимость прямого физического принуждения к тому или иному виду деятельности. Она, таким образом, стоит над индивидами как чуждая, объективная внешняя сила, диктующая те или иные виды деятельности, те или иные способы взаимодействия, определяет связи между людьми.