Unknown

- Остальных, так как вы умеете, стройте рядами фронтом к восточному проходу, пусть, как только войдут, так сразу попадут под ваши мушкеты и аркебузы во фронт и под удары людей Рене во фланги.

- Да, полковник, - снова повторил Вилли.

- Полковник! Господин полковник! – ещё издали кричал артиллерист, пробираясь к нему через строй солдат первой роты.

Все офицеры и солдаты, что были рядом, оборачивались к нему.

- Ну? - коротко бросил ему Волков.

- Мужики, колонна, человек под шестьсот. С флагами идут и с барабанами.

- Где?

- У нашего, ближнего брода.

- Ступай, - ответил полковник и положил руку на плечо молодому ротмистру, который уже командовал ротой. – Вилли, действуй так, как действовал Роха.

Волков так и не успокоился.

«Рано, рано юнцу командовать полутора сотнями людей, что старше него».

- Не волнуйтесь, полковник, - отвечал ему Вилли, - ваши стрелки им врежут как следует.

- Хайнквист!

- Я тут, полковник.

- Вторая рота в резерве. Станьте в центре лагеря, будьте наготове.

- Да, господин полковник.

- А что делать кавалеристам? - спросил Гренер, думая, что Волков про него забыл.

- Кавалеристам в лагере делать нечего, выводите их отсюда, выводите на запад, станьте на дороге и, если увидите, что враг обойдёт нас и появится с запада, чтобы ударить нам в тыл, так сами его бейте при первом удобном случае, приказа не ждите.

Гренер кивал. Мальчишка, который вчера потерял отца. В глазах его как минимум растерянность, как ему полуэскадроном руководить?

«Тоже молод, как и Вилли, эх, с кем приходится воевать, со слюнтяями да мальчишками».

Почти все слова были сказаны, но нужно было что-то говорить солдатам. Они ждали.

- Братья-солдаты! - заорал Волков. - Помните, что вы дети Божьи, дети Истинной Матери нашей, Святой Церкви, а они, - он махнул рукой на восток, - дети Лютера и Кальвина, слуги Сатаны! С нами Бог, молитесь, кто как умеет, и бейтесь изо всех сил! Кто погибнет, обретёт царствие Божие, кто выживет – славу! И верьте в меня, как верили раньше. Я знаю, как бить мужиков.

Он повернулся и захромал к артиллерийской насыпи, за ним пошёл Максимилиан со знаменем. Курт Фейлинг догнал его и, заглядывая в глаза, тихо заговорил:

- Господин полковник.

- Да, Курт.

- Может, прикажете оседлать вашего коня?

Волков остановился и посмотрел на мальчишку внимательно, он даже немного улыбался.

- Ну, на всякий случай, - так же тихо продолжал Фейлинг. - Вдруг…

- Нет, - ответил Волков, - вы умный юноша, господин Курт Фейлинг, но коня мне сегодня седлать нет нужды, я сегодня никуда уезжать из лагеря не собираюсь.

Сказал и начал взбираться наверх, к капитану Пруффу.

- Идут со флагами, - говорит Пруфф, увидав, что полковник встал с ним рядом.

Солнце и ветер от тумана ничего не оставили. Утро прекрасное, птицы в небе звенят, переливаются. Красота. А по утренней, влажной от росы дороге, пыли совсем не поднимая, с флагами, с барабанами идёт плотная полнокровная колонна пехоты. Восемь сотен, не меньше, а по полю, догоняя пехоту, все в цветастых шелках и с дорогими перьями в плюмажах, не спеша, почти шагом, едут рыцари.

- Как хороши-то кавалеры, красавцы, едут, не прячутся, - продолжает капитан-артиллерист. - Красиво всё у них: и пехота, и кавалеры.

- Специально так идут, надеются нас выманить защищать переправу, - говорит полковник, не вглядываясь в тот берег.

- Но мы не пойдём? - спрашивает Фейлинг.

Волкову не очень хочется отвечать мальчишке, но это будет невежливо:

- С востока идёт ещё одна колонна, мы выйдем к броду, а они ударят нас с берега. И конец. Нет, им не выманить меня из укреплений, пусть хоть золото на берегу раскидывают.

- Кавалеры опасные, - вдруг осмеливается взять себе слово Максимилиан, - раненые говорили, что кавалеры раскидали четверть их колонны одним наездом.

- Угу, - мрачно подтверждает кавалер машинально, он не видит стрелков и арбалетчиков. Это его беспокоит. Значит, они переправились с другой колонной у дальнего брода и идут сейчас к его лагерю по дороге с востока.

Пруфф неожиданно для него вдруг смеётся и говорит:

- Кавалеры перед атакой собираются в плотный строй, - и добавляет, оборачиваясь к Максимилиану, - лучше нет цели для крупной картечи. В них не промахнёшься.

А пехота врага уже приближается к берегу.

- Может, пора заряжать пушку? – спрашивает Волков.

- Я уже думаю о том, просто никак не решу, чем.

Волков смотрит на него, не понимая, и артиллерист поясняет:

- Двести шагов… Думаю, какую картечь класть.

Старый арбалетчик Волков был приятно удивлен, насколько старый артиллерист Пруфф верно угадал расстояние. Да, кавалер и сам посчитал, что до спуска к реке двести шагов. Ни один болт туда не долетит. Он щурится, приглядываясь, и говорит, продолжая разглядывать пехоту противника:

- Мелкую кладите, у мужичья ноги не защищены, лат на ногах почти нет, им и мелкой довольно будет.

- Да, это так, - ещё сомневается Пруфф, - но уж больно у мелкой разлёт большой, и силу она быстро теряет.

Волков не хочет лезть с советами к нему, Пруфф всю жизнь стреляет, он лучше знает.