Unknown

Вдоль реки тянулась дорога, а вдоль дороги стояли шесть длинных амбаров с дверями по разные стороны: и на реку, чтобы товары с барж и лодок принимать, и к дороге, чтобы товары на телеги грузить. Пять амбаров были открыты, телеги стояли тут же во множестве, товар вывозили тайно, чтобы, не дай Бог, кто с того берега суету не увидал. Приказчики суетились, на грузчиков и возниц покрикивали, торопили их. Тут на них, как снег на голову, обрушились кавалеристы. И давай хватать всех да в амбары загонять. Мало кто по темноте убежать смог. А из телег так и вовсе ни одна не укатила.

Волков приехал, когда кутерьма уже улеглась, купчишки, их приказчики, грузчики да возницы сидели в амбарах притихшие. Ждали своей участи.

- Почти всех поймали, - сообщил ему капитан, - только те, что в кусты к реке кинулись, те и ушли. Ловить прикажете?

- Нужды в том нет, нам не люди нужны, капитан, ваши люди молодцы, - сказал Волков, спешился и вошёл в амбар, там при свете ламп и фонарей притихли у бочек около десятка разных людей, один из них в одеждах хороших.

Кавалер заглянул в бочонок первый, что попался, – гвозди. Во втором тоже гвозди, но других размеров. В большом коробе скобы, в следующем бочонке подковы. Бруски ржавого железа насыпаны горой на земле, полосы железные, тоже уже поржавелые, лежат у стены. Железа тут много, а ещё туго стянутые тюки с отменной пенькой.

- Ну, - наконец говорит кавалер, - и кто хозяин?

Конечно же, тот, что хорошо одет, он выходит вперёд, кланяется:

- Член купеческой гильдии города Ламберга купец Швайнбахер.

- Чей же это товар, купец Швайнбахер? – продолжает Волков, запуская перчатку в бочку с оловянными брусками и вытягивая один из них.

- То товары мои, добрый господин.

- И амбар твой? – кавалер кидает брусок обратно, отряхивает перчатку.

- Мой, добрый господин, и товар мой, и амбар мой.

- А отчего же ты, как вор, ночью в свой амбар пришёл, и свой товар в темноте, как вор, грузишь?

Видно, такого простого вопроса купец не ожидал, он сначала мялся, а потом и выпалил:

- Нужда такая возникла.

- Ах, нужда такая возникла? - Волков подходит ближе к нему и, заглядывая в лицо, говорит тихо: - Врать мне надумаешь, так повешу прямо на воротах твоего же амбара. Понял?

- Понял, - говорит купец, а сам шапку с головы снял да лицо ею вытер.

- Ну так отвечай честно, отчего такая ночная нужда и у тебя и твоих соседей возникла?

А купец молчит, глаза таращит, но соврать теперь боится. А вдруг свирепый полковник и вправду на воротах вздёрнет? Верёвка на складах-то найдётся.

И правильно делает. Полковник кричит:

- Сержант Хайценггер, а ну давай сюда этого приказчика.

Тут же в амбар сержант приволок Виллима Хойзауэра, тот едва не рыдал, но как кавалер с ним заговорил, так стал отвечать, как на духу:

- Про купца Швайнбахера я в точности сказать не могу, может, он и оплатил товар кавалеру фон Эрлихгену, а может, и нет. Но то, что товар этот взят с грабежа, то истинно.

- Какого ещё грабежа? – не очень-то уверенно лепетал купец.

- С такого грабежа, вон баржа притопленная стоит у берега ещё с февраля, с которой ты гвозди и железо брал, – твёрдо говорил Виллим Хойзауэр. – Купчишка-хозяин сначала пошлину заплатил, чтобы его дальше пустили, а потом с него ещё серебра взять захотели, мало им было, а он заартачился, так его мужики подрезали в брюхо и ещё живого в воду бросили с кишками навыпуск. Так товар и добыли.

- А чего же он его с февраля не продал? – спрашивает Волков.

- Так кто же железо в зиму продаёт? Железо к лету берегут, когда цена на треть выше будет, – поясняет бывший уже приказчик.

Кавалер заглядывает купцу в глаза, ждёт от него ответа, а тот отворачивается. Чего уж тут скажешь, раз свидетель твоих дел рядом стоит.

- Товар не твой, - резюмирует кавалер, - товар Железнорукого. И посему я его забираю, теперь он мой, – теперь он говорит грузчикам и возницам: – Всё в мой лагерь свезите, а заплатит за работу вам он.

Кавалер пальцем указывает на купца.

Глава 20

Убедившись, что грузчики стали грузить железо в телеги, и оставив с ними за старшего сержанта Вермера с парой гвардейцев, он после идёт в следующий амбар. Там, помимо людишек притихших, - бочки с вином, с маслом, ещё кое-какое железо, порошок чёрный в ящиках. И тех ящиков немало.

- Что сие? – спрашивает кавалер, оглядывая людей в амбаре.

Вперёд выходит нестарый вовсе человек, худой, с ногами тонкими. На лице улыбочка подобострастная. Кланяется.

- Краска, господин, сукно красить в зелёный цвет, – говорит он словно о безделице, с пренебрежением говорит.

Только не знает мерзавец, с кем говорит, думает, что господина пришедшего одурачит, но господин многое повидал за свою беспокойную жизнь, он слышал, что краски для сукна - товар цены не малой. Это и по ящикам видно, ящики из дерева хорошего, крепкого, без щелей, с плотными крышками. Кавалер, видя, что мерзавец ему врёт, спрашивает у человека ещё что-то.