- Ландскнехты пойдут первыми, вы за ними, я дам вам стрелковую сотню, их Беренштайн весь день продержал в резерве, они свежие. Мало того, вы не начнёте атаку, пока я не оттесню мужичьё от брода и не выпущу в поле кавалерию, которая вам поможет сбить заслон у брода, – говорил Волков.
- Нет-нет, - качал головой полковник, хотя теперь в его голосе не было прежней уверенности. – Это глупая несанкционированная авантюра. Я не буду учувствовать в этом деле.
- Тогда я отстраняю вас от командования полком, - сказал Волков, чуть повышая голос. – Ваши обязанности будет выполнять… капитан Хайнквист.
- Вы не имеете права! – воскликнул Эберст.
- Имею, я комендант лагеря, на территории которого вы и ваш полк находитесь.
- И какова же причина моего отстранения?
- Трусость.
- Что? Трусость? Ещё никто и никогда не упрекал меня в трусости! – багровел лицом полковник. – Можете спросить у моих офицеров.
- Так не давайте повода и впредь! Идите к своим людям и готовьте их. Скажите, что я, полковник Фолькоф, первый ступлю на тот берег, а если не смогу помочь и вам выбраться на него, то и атаковать вам не придётся, скажите, что первыми пойдут ландскнехты, а уже вы за ними. А ещё скажите, что мои люди зовут меня Дланью Господней, – с жаром говорил кавалер.
Всё равно полковник Эберст был недоволен, но теперь он уже был не столь рьян и выговаривал кавалеру свои условия:
- В таком случае я попрошу у вас письменного приказа. С расписанием диспозиции моего полка.
- Приказ будет. Сделаю его незамедлительно, но диспозицию расписывать мне некогда, у нас на атаку остаётся всего четыре часа, - он повернулся к офицерам полка Эберста. - Господа, верьте в победу. И людям говорите, что мы победим. Ступайте, времени лишнего у нас нет.
И не дожидаясь вопросов и возражений, поклонился и пошёл к себе, писать приказ. Пока всё получалось, никто не отказался идти с ним, и уже это для него было радостью. Он не думал о том, что впервые в его жизни под властью его находилось более трёх тысяч человек. Что все эти люди, кто сам, добровольно, а кто и по принуждению командиров вверяли ему свои судьбы, свои жизни. Нет, он о том не думал, как и не мечтал ещё пять лет назад о том, что ему, правофланговому корпоралу гвардии герцога де Приньи, придётся взять на себя ответственность за всех этих людей. И взять на себя смелость занять генеральскую должность. Генеральскую!
Нет, всё это его волновало мало. Душевных мук и сомнений он не испытывал, так как по своему солдатскому естеству ко всяким терзаниям и волнениям был не способен. Сейчас его волновали лишь две вещи. Он про себя почти непрестанно молил Господа, чтобы его Агнес, его ведьма, была права и чтобы ему удалось быстро переправить на тот берег роту Рене и роту Рохи. А там… Там бы он уже Бога своими просьбами не донимал, там бы он и сам управился. Лишь бы Железнорукий отъехал прочь отсюда.
Пока писал этот глупый приказ для Эберста, стали приходить вестовые из частей. От кавалеристов пришёл первый:
- Капитан фон Реддернауф просил передать, что кавалерия готова выступить.
Потом от капитана Кленка пришёл человек:
- Капитан Кленк прислал меня сказать, что ландскнехты построились, ждут приказа.
Роха приехал сам. Рене пришёл сам. Все ждали приказа, все ждали его. И он встал, передал приказ вестовому и приказал Максимилиану и Фейлингу собрать офицеров на последний совет.
Офицеры собрались быстро, все понимали, что времени мало, поэтому Волков и расписал план атаки быстро. Да и план был прост. Он со своей первой ротой Рене и стрелками Рохи под прикрытием пушек выходит на тот берег, отодвигает заслон мужичья и даёт переправиться кавалерии, а уже кавалерия должна пойти на восток, к восточному броду, и, ударив в тыл хамам, помочь переправиться ландскнехтам и полку Эберста. И тогда уже все двумя колоннами - ландскнехты и Эберст с юга и Волков с юго-запада - пойдут на лагерь врага и там вынудят его принять бой в поле.
Четыре часа до темноты. Всего четыре часа.
- В барабаны не бить, иди шагом самым быстрым. До переправ так и вовсе бежать. Внезапность – наша удача. С нами Бог, господа, – кавалер крестился.
Остальные офицеры тоже крестились.
- Капитан, ваше дело - дать мне выйти на тот берег и построиться, - сказал Волков Пруффу, надевая свой старый шлем без забрала.
- Уж о том не беспокойтесь, - заверил его артиллерист, - место пристрелянное, коли враг появится, так разгоню. Под огнём мужики не шибко хорошо стоят.
Все офицеры стали расходиться по своим подразделениям. А кавалер поднял руку:
- Первая рота, за мной. И пошевеливайтесь, ребята. Вскорости наша победа.
Фейлинг ехал сам и вел в поводу двух коней, его и Максимилиана. Но доехав до воды, остановился. Теперь он ждал сигнала.