Unknown

Монзиков начал сыпать вопросами.

Один вопрос был ещё непонятнее другого. Чувствовалось, что

адвокат вместо ненормативной лексики пытается использовать

сходные по смыслу нормальные слова, подбор которых вызывал у

него сильную боль. Лицо его то и дело кривилось. Одна гримаса

была ужаснее другой.

Минут через десять первое состоялось их знакомство.

Пургенов Анатолий Николаевич был среднего роста, с невы-

разительными глазами, скорее серого, нежели зеленого цвета, с яр-

ко выраженными лобными залысинами. Из-за сутулости и тонкоко-

стной конституции его фигура напоминала вопросительный знак.

Небольшой животик не только не придавал фигуре солидности, а

скорее он ее сильно портил. Сразу было видно, что физическим

трудом Анатолий Николаевич занимался крайне редко. Почему-то

230

в голову адвоката полезла крамольная мысль о том, что Пургенов –

неизлечимый мастурбант, скрывающий своё рукоблудие от кого-

либо. Говорил Анатолий Николаевич каким-то странным голосом.

Когда он произносил очередную тираду, то создавалось впечатле-

ние, что он не говорит, а тужится в туалете. В разговоре он держал

голову несколько вниз и слегка набок. Лицо его постоянно гримас-

ничало. Видимо он пытался мимикой усилить сказанное, но эффект

получался обратный.

Одет он был, как возможно только ему казалось, неброско, по

погоде. Ноги были облачены в резиновые сапоги с большими за-

платами, заляпанными грязью и прилипшей жухлой травой. На его

голове восседала широкополая, грязно-зеленого цвета старая фет-

ровая шляпа. Длинный кожаный плащ-пальто с протертыми рука-

вами, сильно подпоясанный облезлым матросским ремнём с нечи-

щеной бляхой, дополнял и без того экстравагантный облик нерас-

крытого и непризнанного интеллектуала. Кожаный портфель неоп-

ределенного цвета, протертый до дыр, был набит какими-то бума-

гами. Однако внешний вид посетителя Монзикова ни сколько не

удивил. Более того, он почему-то вспомнил одного знакомого зека,

который в его тюремную бытность ох как попортил его карьеру. Но

об этом вспоминать ему не хотелось.

Опуская двустороннее мычание и хождение вокруг да около

самого предмета разговора, можно лишь вкратце пересказать то, что легло в основу четвертой части романа века.

Пургенов Анатолий Николаевич уже не первый год препода-

вал в вузе. Он, как и Монзиков, много лет отработал в милиции.

Так же как и Александр Васильевич, Пургенов прошел все низовые

должности, также успешно окончил Высшую Школу МВД и так же

не сделал карьеры…

Судьба его не баловала. Жена его бросила, дети росли практи-

чески сами по себе, поскольку у папашки не было ни денег, ни же-

лания на их воспитание. Достаточно сказать, что его 15-летняя дочь

сделала его дедушкой, так и не окончив средней школы. Будучи па-

тологически любопытным, но крайне малограмотным и ленивым к

самотворчеству, Пургенов предпринимал множество безуспешных

попыток нормализовать свой быт. Кем только после увольнения из

МВД он не работал. Был и плотником, и слесарем, и подсобным

рабочим… Но в конце концов он таки нашел свое призвание в пе-

дагогике. Ему с этим так подфартило, что кроме белой зависти у

231

его немногочисленных знакомых появлялась досада от того, что

именно ему выпал в жизни счастливый билет, правда в один конец,

но об этом чуть позже.

Однажды, собирая пустые бутылки на кладбище, расположен-

ном неподалеку от его будущего места работы, он встретил троицу,

распивавшую пиво с водкой. Это были рабочие того самого вуза, куда и устроился на работу преподавателем Анатолий Николаевич.

Обратившись в отдел кадров с заявлением о приеме на работу,

предоставив положительные рекомендации из милиции, с мебель-

ной фабрики и жилконторы – последнего места работы, его напра-

вили на собеседование к заведующему кафедрой Охраны труда.

Заведующий – высокий, полный мужчина средних лет, одетый

по-простому – в джинсовый костюм, фирменные кроссовки, с золо-

той цепью на борцовской шее толщиной в палец, был крайне любе-

зен и словоохотлив. Дело в том, что ему был нужен Пургенов го-

раздо больше, чем Анатолию Николаевичу - сама работа. На ка-

федре был некомплект преподавателей, и сам заведующий в учеб-

ном процессе был нарасхват. Он читал лекции и сходу проводил

практические занятия то за больных, то за отпускников, то за отко-

мандированных, т.е. за всех отсутствовавших на работе преподава-

телей. Бывший спортсмен, привыкший все делать быстро и качест-

венно, заведующий не стал тянуть резину с Пургеновым. Уже в

первой беседе он заверил Анатолия Николаевича в том, что тот

может хоть завтра начать работу в качестве преподавателя его ка-

федры. Решающее слово в трудоустройстве Пургенова было не за

ректором института, как это ни странно, а за заведующим кафед-

рой, который осуществлял подбор кадров, и который формировал

первичное общественное мнение среди сотрудников института.