Unknown

— Я как раз об этом и хотел поговорить. Нам с Джоном заплатили за это — у родителей как раз остались в запасе, на чёрный день, кое-какие отложения, и вежливого отказа они не принимали, как факт. А отец Мэгги... он сказал кое-что. То, что проняло меня до позвоночника. Сказал, что, если бы только мог предположить, что этот день будет последним днём, проведённым с ней — он бы делал всё совершенно иначе. Выкроил бы время почитать ей на ночь сказку, лишний раз обнимал бы, и говорил бы, что безумно любит её, даже когда это понятно и без слов. Сказал, что, если она к нему вернётся — будет так поступать. Будет вести себя так, будто каждый день — последний.

И мне подумалось: почему, блин, я так не делаю? Как бы я жил, если бы чётко знал, что всё, вот этот день на грешной планете — мой последний? Ответ простой, Эми. Я бы уделил весь его тебе. Просто, мы вдвоём. Где угодно, когда угодно. Приступая от теории к реализации — ты в субботу не пойдёшь на доработку. Вообще никуда не пойдёшь в законный выходной. Мы с тобой сегодня рванём кое-куда. Ни зомбоящиков, ни интернетов.

— ...Ладно. Тебе не будет... скучно со мной?

— Скучно? Да ещё в тот момент, когда ты замком щёлкнула, я хорошенечко так раздумывал над тем, чтоб сорвать с тебя всё, что мешает мне дорваться до твоего тела, и, к моменту, как мы бы закончили танцевать горизонтальное танго, тебе было бы больно ходить. Если бы меня эта мысль отвратила, как скучная, то ты знаешь, что делать, чтоб вытянуть меня из моей пучины тоски.

Эми оперлась локтями о столешницу:

— Серьёзно?

— Единственное, о чём прошу — больше не трогай Шона. Вообще. Он тебя не подвозит ни-ку-да. Даже в компании. Отдам ему должное, он обращается с тобой заслуженно — как с девушкой высшего света, но, если, не дай боже, он зайдёт дальше, а он зайдёт — я могу очень сильно разозлиться, ты меня знаешь. А злиться я не хочу. Для всеобщего блага.

— Можем об этом поговорить потом, если хочешь.

— Хочу сейчас. И мы поговорили. Ух, чёртовски горячие, налетай, пока свежо!

Они разговаривали, они завтракали, и с лица Эми не сходила счастливая улыбка.

Она предложила подождать, пока не закончится дождь, ну или хотя бы пока он не пойдёт на изморось перед тем, как выходить, но как только они доели, Дэвид настоял на том, чтоб они шли прямо сейчас.

— Просто вода. Да, промокнешь немножко, но всё равно одежда до окончания выходных тебе не особенно понадобится.

Эми уточнила, не придётся ли им ехать на такси, раз уж машина в ремонте и всё такое, но Дейв лишь загадочно ухмыльнулся, следуя к парковке торгового центра. Она проследовала за ним — и увидела, как он запрыгивает в красный спорткар, будто прямиком из шестидесятых.

— Это... что такое?

— Импала 1967. Признательность от безумно благодарных клиентов. Права на машину в бардачке, она наша безо всяких теневых и подспудных договоров. Забирайся.

Эми без вопросов уселась в салон. Дейв провернул ключ и движок сыто зарычал, показав себя. Он повернулся к спутнице, улыбаясь:

— Ты слышишь?

Она отплатила ему той же искренней и тёплой улыбкой:

— Тебе не хватает университетского форменного пиджачка, и по крайней мере один из нас должен вальяжно курить.

— Тогда, леди, поедемте на демонстрацию в поддержку Вьетнамской войны.

Оба зашлись в смехе; Дейв плавно тронулся с места, и машина, плавно рыча, тронулась сквозь пелену дождя, взрезая росистый туман вишнёво-венозной молнией, отсверкивающей вощёными крыльями. Машина, которую явно не называли иначе, как "эта крошка".

— Дождь усиливается.

Дэвид только пожал плечами:

— Громыхнёт пару раз, и всё. Страшно, если только ты попадёшь в турбулентную зону грозы, или пошёл в заплыв на утлом судёнышке. Если же ты в такой надёжной "крошке" — тебе не грозит ничего, даже конец света.

— Так... куда мы едем?

— Часть предложенного нам вознаграждения. У них коттедж около Шахтного Ока. Мы проведём там выходные. Прекрасный вид на озеро! Мы будем наслаждаться видами местной природы, в то время как природа будет наслаждаться нашим видом в постели.

— Притормози, ковбой.

— Хех! Прости. Это дело с пропавшей девочкой... когда я увидел лица её родителей, стоящих на крыльце, а она бежит к ним навстречу целёхонькая и радостная... не знаю даже. Кажется, я понял, что мы делаем хоть что-то хорошее. Как-то улучшаем мир. Детектив от полиции пожал нам руки, и это значит, что мы теперь в хороших ходим и у них тоже. Ну, знаешь, будто мы действительно наконец-то это заслужили, будто сделали больше, чем весь штат копов.

— Ну, всё так. Ты герой этого дня. Я буду напоминать тебе, если забудешь.