Unknown

Она оказалась в длинной галерее. Крестовые своды потолка сходились высоко над головой, и сверкали небесной глазурью и золотой лепниной. Хрустальные мошкарные шары источали свет, а окна обрамляли шторы, пошитые из золотой парчи. В пролетах меж высокими стрельчатыми окнами - кадки, украшенные серебряной сетью скани, а в них невиданные деревья с оранжевыми плодами. Слышался звук переливаемой воды в чашах фонтана из белого мрамора, и мерный гул от разговоров прогуливающегося народа. Знать, вельможи - пышно разодетые. У многих - цветные парики. Сюртуки расшиты обильно яркой вышивкой. Под ними жилеты и белоснежные рубашки с рюшами на манжетах. На ногах: панталоны по колено, чулки и туфли на каблуках. А женщины! Золотые и серебряные кружева, ослепительные каменья украшали их одежды из шелков, бархата и парчи. Среди этого цвета высшего общества управной ССВ Политов со своими спутниками - Демьяном, Юлием и еще одним брюнетом с внушительной челюстью - в своих темно-зеленых мундирах смотрелись, как вороны среди райских птах. Мужчины разместились у одного из окон и негромко переговаривались.

- Зачем мы здесь? - Демьян обвел ленивым взглядом публику и отвернулся к собеседникам. - Почему нельзя было увидеться с министром в вэйновии?

- Пожелание Павла Антеича. Приказ не обсуждался, Невзоров, - ответил управной.

- По мне так здесь весьма интересно, - растянул блаженную улыбку Юлий. На нем снова был надет белый круглый парик-одуванчик. - Ох сколько грязных мыслишек, Роман Валенович, у этих господ. Жаль, самые значимые фигуры закрыты.

- Чтобы такие наглые морды как твоя не лезли им в мозги, - похоже, Юлий уже успел попотрошить голову брюнета, и теперь тот держит обиду на чтеца.

- Фу, Горхов, ты изъясняешься как смерд. Пожалей нежные ушки их сиятельств, не все князья такие стойкие как Невзоров. Еще падут в обморок.

Брюнет скрипнул зубами в ответ.

- Да будет тебе злиться, Игнат. В твоей голове настолько все квадратно, что и читать-то тебя расхотелось.

На сей раз из горла Горохова донесся угрожающий рокот.

- Хватит, - осадил подчиненных Политов. - Что там твоя пятерка Игнат?

- Прибыли на место, пока ничего, - хмуро ответил Горорхов, поглядывая на “одуванчика”. - Даже след фиолета пропал. Если бы чтец не угробил моего языка, то…

- Не твоего языка, Горохов, а Невзорова, - уточнил Юлий. - Своего, насколько знаю, ты угробил недавно в Кваще, когда проворонил последний тотум.

- Уймитесь оба! - зашипел Политов. - Все хороши, дракон вас подери! Ни черта подвижек по невесомым, одни провалы, вашу м-м… - управной усилием воли сдержал ругательство, и с досадой поморщился. - Мордоклювова селезенка, как же курить охота, - добавил он себе под нос. Какое-то время среди собеседников установилось молчание, пока управной снова не заговорил:

- Пусть опросят людей из хуторов и… в общем зайдешь вечером к Невзорову, он просветит тебя в дальнейших действиях.

Политов смолк, глядя за спины собеседников. Осанка управного выпрямилась, хотя куда бы еще? Лицо преобразилось, утрачивая угрюмость. А глаза выразили нечто похожее на восхищение. Демьян обернулся и стало ясно, кто так впечатлил управного.

К ним приближалась красавица с большой буквы. Пышное платье из кремовой шелковой тафты подчеркивало тонкую талию и идеальную округлость бедер. Свечение серебряных нитей в узорах ткани впечатляло и наводило на мысль о накладе. Ведь разве возможно без вэи сотворить подобную красоту? Рукава в пене из кружевных рюшей не скрывали нежность мягких плеч. А в рыжие локоны вплетался жемчуг, придавая образу нотку невинности и свежести. Взгляд ярко синих глаз скользнул по лицам мужчин и вернулся к Демьяну. И от этого взгляда у видящей все перевернулось в душе. Она никогда не встречала более красивой женщины.

- Баронесса Лилия Разумовская, - выдохнули мужчины, склоняя головы в поклоне перед женщиной.

- Граф Роман Валентович, достославные судари, - чувственные губки растянулись в томной загадочной улыбке. - Какое счастливое провидение привело вас сегодня в Стогридную галерею? Что бы это ни было, я благодарна ему, ибо невероятно счастлива видеть вас снова. Если мне не изменяет память, в последний раз я удостаивалась подобного удовольствия в прошлое Сотворение на воскресном балу.

- У вас великолепная память, несравненная Лилия Вэеславовна, - поддержал беседу управной.

Тиса не ожидала от этого сурового немолодого, хотя и не старого, мужчины подобной обходительности. Только сейчас видящая отметила изящный белоснежный жезл у бедра красавицы. Баронесса являлась вэйной.

- О, вы несомненно мне льстите, дорогой Роман Валентович, - Лилия положила изящную ладонь на высокую грудь, затем будто ненароком провела ею по выдающимся формам, приковывая взгляд мужчин к сему женственному великолепию. - Но в чем-то вы правы. Один мой проступок я не смогу забыть весь год. О муки сожаления могут быть так жестоки!

- Что же за проступок, позвольте узнать? - поинтересовался управной.