Unknown

Климентий снова раздраженно хмурился, Клара фыркала, как ежик, костеря видящую, а Люся со Строчкой, как и Тиса, пребывали в восторге от вечера.

Благочинник Иван с льняной гривой волос тронул струны, и настал черед Войновой восхищаться, потому как играл этот коренастый парень виртуозно. В музыке он вдруг будто преобразился, голос приобрел бархатные сокровенные нотки, глаза подернулись мечтательным выражением поэта, открывающего миру душу. Даже нос не мешал образу.

Да, ты пришла, мой рок и сновидение,

Мой ангел светлый, из небесных кущ,

И выпустил я в восхищении дух.

И полетели ветрено мгновенья,

О, будь со мной, моя любовь!

Да, ты пришла, и взор не оторвать

От жарких губ, от трепетных персей,

В томлении чувств я от красы твоей,

О благосклонности молю опять.

О, будь со мной, моя любовь!

Страстный романс куплет за куплетом тронул сердца барышень. Даже Клара перестала ворчать, незаметно от других вздыхала и косо поглядывала на Ложкина. Люсенька же сложила у груди ладошки и внимала всем трепетным сердцем певцу. Тиса откинулась на спинку диванчика и пребывала в самом благодушном настроении. Она не заметила, как к компании присоединился еще один человек - мужчина в плотной, закрывающей все лицо, маске дракона. И уж тем более не подозревала, что стала объектом самого пристального внимания с его стороны.

Иван порадовал еще парой песен, когда Лыков Сергей вдруг придержал его руку на струнах и что-то шепнул другу. Тот кинул взгляд куда-то в сторону, кивнул, и тут же объявил слушателям свой минутный перекур.

Толпа чуть рассеялась, и Тиса заметила процессию из знатных господ, движущихся в их направлении, а если быть точным, то направлялись они в игральный зал, чтобы провести увлеченно время за картами. Раздутый от важности Фролов вышагивал со знакомым банкиром и Эрастом Проскулятовым. За локоть губернатора держалась белокурая красавица Лизавета Отрубина. Позади них - дюжина сопровождающих, гордо несущих свои носы. Все в великолепных сверкающих достатком нарядах. Среди которых Отрубины и графья Озерские.

Благочинники как и другие гости поднялись, чтобы стоя лицезреть хозяев Оранской светской жизни. А Тиса за их спинами бодренько прошествовала за ближайшую колонну у самого входа в игральный, уж очень не хотелось выдавать свое присутствие противному молодому графу. Прятки принесли новую порцию смешков. Тиса выглянула и тут же снова скрылась. А потом заметила Строчку возле себя. Парень подмигнул ей:

- Прячетесь, Тиса Лазаровна? - хмыкнул он.

- Немножко, - подмигнула она в ответ парню. - Среди них есть тот, кого я не желаю видеть. А ты чего?

- А я просто подумал, что отсюда будет хорошо слышно, о чем сиятельства беседуют. Вдруг узнаю нечто такое, что клубу поможет добыть супсидию-с.

Процессия неспешно приближалась. И двое затаившихся за колонной, в самом деле услышали вскоре короткий отрывок беседы. Правда то, что они узнали, ничем не могло помочь клубу.

- Аристарх Зиновьевич, вы снова скромничаете, - говорил вкрадчиво банкир, словно облизывающийся лис у курятника. - Столько вложений в новую выработку. Наверняка месторождение невероятно богато. Поведайте нам, уж не золото ли вы нашли, милейший? Или, милостив Единый, вэйновский агатит?

- Что еще за бредни!? - рявкнул на собеседника Фролов, однако банкира тон ничуть не испугал.

- Известно всем, что удача вам сопутствует, и я подумал, что ваша рубиновая подкова снова привлекла удачу.

- Чушь ты подумал! - обозлился Фролов. - Месторождение никудышнее - змеевик для поделок. Дурная порода.

- Но вы его знатно охраняете.

- Ты слишком любопытен, мой доргогой друг Веня, - с угрозой произнес Аристарх, и банкир мгновенно замолчал.

- Аристарх Зиновьевич! - вклинился в диалог третий мужской голос. - Позвольте напомнить вам о своем обещании, почтеннейший. Показать нам свою драгоценность. И те, с кем я обещал вас свести из Белограда, очень и очень ожидают показа вашей чудесной рубиновой подковы. Что им-с передать велите?

- Непременно, как представится случай, - мрачно, словно зачитывая смертный приговор, произнес Фролов.

- Лизочек, душечка, - следующими за Фроловым и банкирами прошли Проскулятов и Лизавета. - Ты необычайно бледна. Уж не заболела ли моя сладкая пташечка?

- Со мной все хорошо, Эраст Ляписович, - произнесла Лиза приглушенным голоском, в котором Тиса услышала с трудом скрываемую неприязнь. - Вам не стоит так беспокоиться.

- Девицам свойственно волноваться перед свадьбой, - голос Льва Леонидовича.

Процессия втягивалась постепенно в карточный зал.

Голос еще одного человека был знаком Тисе.

- О, матушка, я это делаю только ради вас, - произнес Озерский. - Ты же знаешь, меня и Лесу утомляют эти безумные балы, эти лица, полные похоти и разврата вызывают у меня отвращение.

Стоящая за колонной Тиса покачала головой. Похоже этот лицемер говорит что-то о целомудрии?

- Невероятно, - усмехнулась девушка.

- Ага. Слух похоже не лжет, - хмыкнул Строчка.

- Какой еще слух?

- Что подковы-то у Фролова уже нету. Пропала.