Unknown

Когда занавес упал, блондин скривил губы.

- Надеюсь, баре хорошо развлеклись за наш счет, - процедил он сквозь зубы и покинул сцену.

Клара было сделала за ним пару шагов и остановилась. Обернулась, сказала что-то Строчке. Тот оставил ширму на сцене и отправился вслед за Климом.

- Люся, отнеси это в кулисную, - Клара всучила Перышкиной фрак и цилиндр Ложкина и перевела взгляд на Войнову. - Тиса, пожалуйста, скажи глашатаю, что ширму мы заберем по окончании следующего номера.

Позже Войнова корила себя за доверчивость. Клара впервые обратилась к ней без враждебности в голосе, и она, наивная каркуша, посчитала это знаком примирения. Глупая.

Как только Тиса подошла к усачу Аврелию Макаровичу, занавес резво пополз вверх, а глашатай, крепко схватив за руку девушку, обратился к зрителям:

- Уважаемая публика! Вас ждет не менее интересное продолжение! В нашем городе появилась сильная видящая и сейчас она тоже покажет на что способна! Вы будете удивлены! Представьтесь нам, милая барышня.

Тису вдруг связала оторопь. Она молча стояла, теребя пальцами бахрому шали. Люди с любопытством оглядывали ее с ног до головы, женщины шептались, явно обсуждая ее простое одеяние и прическу без прикрас. Секунды тянулись. Тиса отметила удивленно открытые рты Отрубиных, недоумение и испуг в глазах Лизоньки, тяжелый немигающий взгляд Фролова, соизволившего-таки обратить свое драгоценное внимание на сцену. И, о Боже! Три ранее пустующих места в первом ряду сейчас занимало семейство Озерских. И гадкая улыбка молодого графа и презрительная Лееславы оказались последней каплей.

- Что же вы молчите, дорогая? - спросил усач.

- Простите, - Тиса выдернула свою ладонь из руки глашатая. - Вы ошиблись.

Тиса покинула сцену под свист недовольных. Глашатай на миг смешался, но быстро нашелся - принялся объявлять следующий номер.

Клара стояла за кулисами, не скрывая ехидной улыбки, полной превосходства. За ее спиной в нескольких шагах от брюнетки застыли удивленные Клим и Строчка, видимо привлеченные объявлением глашатая.

- Ты же мечтала о славе? Разве нет? - усмехнулась Клара, когда Тиса приблизилась к ней. - Что ж ты не показала себя, сильная видящая?

Войнова сдержала порыв наградить оплеухой брюнетку.

- Зато ты отлично показала себя.

- Так это твоих рук дело? - Климентий приблизился, похоже он уже сложил в голове дважды два.

- А что такого? - вздернула дугой черные брови Клара. - Она не искун, Клим. И только что подтвердила это на сцене. Она просто дурачила всех нас. Тебя, меду прочим, дурачила.

- Перестань, Клара! - зашипел Ложкин.

Оставаться больше в этом душном месте и слышать распри не осталось ни малейшего желания. Мечта о глотке свежего воздуха погнала Тису прочь из театра.

В глубине городского сквера музыка и шум празднества не казались такими оглушительными. Девушка свернула на широкую аллею, не обращая внимания на спешащих к площади встречных прохожих. Еще только наметились сумерки, а по случаю Сотворения в сквере уж сияли фонари, собирая вокруг себя себя рой мелких снежинок. Свет ложился полосами на утоптанный наст дорожки, выхватывал из предвечерней серости кусты в снежных шапках, пузатые парковые вазоны, припорошенные белым скамьи.

Если бы не утреннее видение, в котором ей явился блистательный высший свет столицы в лице безупречной красавицы баронессы Разумовской, наверно, Тиса бы восприняла не так остро выходку Клары. Перед внутренним взором продолжал стоять зрительный зал, оценивающие взгляды с высока, липкая улыбочка Озерского, который разглядывал ее, словно кобылу на базаре. И этот свист. Отвратительно.

Дошагав до круглой, спящей под снегом клумбы, Тиса остановилась и перевела дыхание. А Разумовская! Единый, взгляды, которыми она одаривала Демьяна - верх бесстыдства… или вершина утонченного соблазна. Разве возможно противостоять такой женщине? Ответ казался ей очевидным. На душе стало совсем неприятно.

Тиса оглянулась. В пятне света очередного фонаря собралась стайка голубей. Птицы семенили, склевывая крошки. Девочка сидела на краю скамьи, отщипывая кусочки от хлебной краюхи. Тиса узнала ее сразу. Та самая смешная девчушка из приюта. Поля, или для всех приютных - Поня, потому как в течение года не выговаривала букву “Л”. Ноги сами понесли Войнову вперед. Присев аккуратно на другой край скамьи, Тиса откинулась на деревянную спинку, наблюдая за голубями. Птичья суета у ног девочки поубавилась - девчушка узнала нежданную соседку и перестала бросать хлеб. На миг Тисе даже показалось, что малышка сейчас сорвется с места и сбежит, оставив ее одну на этой лавке, в этом сквере. Но тянулись секунды, и ребенок оставался на месте, поглядывая с опаской в сторону взрослой. Затем птицам снова посыпались крошки. На этом думы вновь затянули Тису в свой омут.

- Вы грустная, - детский голос вывел ее из задумчивости.

Девочка оказалась рядом. В двух шагах. Чумазое любопытное лицо, вздернутый носик. Из-под растянутой вязаной шапки торчали льняные завитки волос. Старый бесформенный ватник был гораздо больше размером, чем нужен ребенку.