Unknown

Поднимаясь по лестнице, я старался еле волочить ноги, как будто безумно устал. Интересно, купился ли он, ведь актер из меня никудышный. Вообще-то, я не соврал. Я действительно никуда не собирался сегодня вечером.

Хлопнув дверью спальни достаточно сильно, чтобы внизу было слышно, я как можно тише подбежал к окну, открыл его и высунулся в темноту. Ничего было не разглядеть, кроме теней, отбрасываемых верхушками деревьев.

– Эдит? – шепнул я, чувствуя себя полным идиотом.

– Да? – ответил мне сзади тихий смеющийся голос.

Я так быстро развернулся, что скинул со стола книгу, и она с глухим стуком упала на пол.

Эдит лежала поперек моей кровати, закинув руки за голову и скрестив лодыжки, с широкой улыбкой на лице и ямочками на щеках. В темноте ее кожа казалась голубовато-перламутровой.

– Ох! – выдохнул я, потянувшись к столу, чтобы опереться на него для поддержки.

– Прости.

– Секунду, только сердце перезапущу.

Двигаясь медленно, как делала, когда старалась вести себя по-человечески или не напугать меня, Эдит села, свесив ноги с кровати, и похлопала по покрывалу рядом с собой.

Я неуверенно подошел и присел рядом с ней. Она накрыла мою руку ладонью.

– Как твое сердце?

– Это ты мне скажи – уверен, ты слышишь его лучше, чем я.

Она тихо засмеялась.

Мы немного посидели в тишине, слушая, как успокаивается мое сердцебиение. В голове крутились мысли об Эдит в моей комнате… и подозрительных вопросах отца… и моем дыхании, отдающем лазаньей.

– Можно я отлучусь на минутку по человеческим делам?

– Конечно.

Встав, я взглянул на нее, всю такую безупречную, сидящую на краю моей кровати, и подумал, что, возможно, мне всё это просто мерещится.

– Ты ведь будешь здесь, когда я вернусь?

– Даже пальцем не шевельну, – пообещала она и снова превратилась в неподвижную статую.

Я прихватил из ящика комода пижаму и, торопливо выйдя из комнаты, с силой захлопнул за собой дверь ванной, чтобы Чарли знал, что она занята.

Зубы я почистил дважды, затем умылся и переоделся. Обычно я сплю просто в дырявых трениках и старой футболке – из маминого любимого заведения, где готовят барбекю, поэтому на ней был изображен улыбающийся поросенок между двух булочек. Жаль, что у меня нет ничего менее… моего. Но я, в общем-то, не ожидал гостей, и к тому же всё равно глупо было переживать из-за этого. Если Эдит бывала тут по ночам, то уже и так знала, в чем я сплю. Напоследок еще раз почистил зубы.

На выходе из ванной я снова получил сердечный мини-приступ, чуть не налетев на Чарли, стоявшего на лестничной площадке.

– Ха! – выпалил я.

– Ох, прости, Бо, не хотел тебя пугать.

– Все нормально, – я глубоко вздохнул.

Оглядев мой наряд, он удивленно хмыкнул.

– Тоже идешь спать? – поинтересовался я.

– Да, пожалуй. Завтра снова рано вставать.

– Ладно. Спокойной ночи.

– Ага.

Радуясь, что с того места, где стоял Чарли, нельзя увидеть мою кровать, я вернулся к себе в комнату и крепко закрыл за собой дверь.

Эдит не сдвинулась ни на миллиметр. Я улыбнулся, и ее губы дрогнули; она расслабилась, вдруг вновь превратившись в человека. Ну или почти. Я уселся рядом с ней, и она развернулась ко мне лицом, подобрав под себя ноги и скрестив их.

– Не уверена насчет своего отношения к этой футболке, – она говорила очень тихо, и я ни капли не беспокоился, что Чарли нас услышит.

– Я могу переодеться.

Она закатила глаза:

– Дело не в том, что ты ее носишь, а в самом факте ее существования, – Эдит провела пальцами по улыбающемуся поросенку, отчего мой пульс ускорился, но она вежливо проигнорировала это. – Стоит ли ему так радоваться тому, что он станет пищей?

Я не удержался и широко улыбнулся:

– Ну, нам же неизвестны его аргументы, не так ли? Возможно, у него есть причина для улыбки.

Эдит посмотрела на меня так, словно сомневалась в моем психическом здоровье.

Я взял ее за руку. Это казалось очень естественным, но в то же время мне не верилось в собственную удачу. Что я сделал, чтобы заслужить такое?

– Твой папа считает, что ты собираешься удрать, – сообщила она мне.

– Я в курсе. Якобы выгляжу взвинченным.

– А ты взвинчен?

– Пожалуй, более чем. Спасибо. За то, что осталась.

– Мне тоже этого хотелось.

Сердце забилось… не то что быстрее, но сильнее, что ли. По какой-то причине, которой мне никогда не понять, Эдит хотела быть со мной.

Двигаясь с человеческой скоростью, она распрямила ноги и перекинула их через мои. Потом снова свернулась калачиком у моей груди – видимо, в своей любимой позе: приложив ухо к сердцу, которое реагировало, пожалуй, сильнее, чем следовало. Я обнял ее и прижался губами к волосам.

– М-м-м, – протянула она.

– Это… – пробормотал я в ее волосы, – …намного легче, чем я ожидал.

– Тебе кажется, что это легко? – насколько я мог слышать, она улыбалась. Потом приподняла голову, и я почувствовал, как она, слегка касаясь носом, прокладывает прохладную дорожку вверх по моей шее.

– Ну, – сказал я, ощущая ее холодные губы у края своего подбородка, – по крайней мере, похоже, легче, чем сегодня утром.

– Хм… – ее руки скользнули по моим плечам и обхватили шею. Эдит приподнялась и коснулась губами моего уха.