Unknown

– Почему… – мой голос позорно дрогнул, – как ты думаешь?

– Победа духа над плотью, – выдохнула она мне прямо в ухо, от чего по телу пробежал озноб. Она застыла и осторожно отстранилась. Ее ладонь прошлась по моей руке чуть ниже рукава футболки.

– Ты замерз, – сказала Эдит. Я почувствовал, как под ее пальцами кожа покрывается мурашками.

– Я в порядке.

Нахмурившись, она передвинулась на прежнее место. Мои руки не желали ее отпускать, и, хотя она выскользнула из объятий, ладони все равно остались на ее талии.

– Ты весь дрожишь.

– Сомневаюсь, что это из-за замерзания, – возразил я.

Секунду-другую мы всматривались друг в друга в темноте.

– Я не уверен, что именно мне разрешается делать, – признался я. – Насколько осторожным нужно быть?

Она замялась.

– Мне не легче, – наконец сказала она, отвечая на мой предыдущий вопрос. Ее рука тихонько коснулась моего предплечья, и я снова почувствовал мурашки. – Но днем, на поляне… тогда я еще не определилась. Мне очень жаль, с моей стороны было непростительно так себя вести.

– Я прощаю тебя, – пробормотал я.

– Спасибо, – Эдит улыбнулась, а затем вдруг стала серьезной, когда опустила взгляд к моей покрытой мурашками руке. – Видишь ли… Я не была уверена, достаточно ли сильна… – она взяла мою руку и прижала ее к своей щеке, по-прежнему не поднимая глаз. – И пока оставалась вероятность того, что я… сорвусь, – она вдохнула запах моего запястья, – я слишком… остро на всё реагировала. Но потом решила, что достаточно сильна, что не существует даже малейшей вероятности того, что я буду…  что я когда-либо смогу…

Я никогда еще не видел, чтобы ей с таким трудом давались слова. Это было такпо-человечески.

– Что ж, выходит, сейчас нет такой вероятности?

Она наконец взглянула на меня и улыбнулась:

– Победа духа.

– Вроде бы легко, – сказал я, улыбкой давая ей понять, что всего лишь поддразниваю ее.

– Я бы не сказала, что это легко, скорее… требует титанических усилий, но осуществимо. И, кстати… отвечая на другой твой вопрос…

– Прости, – сказал я.

Она тихо рассмеялась.

– Почему ты извиняешься? – ответа явно не требовалось, и Эдит быстро продолжила, приложив палец к моим губам на случай, если бы я решил пуститься в объяснения: – Мнене легко, и поэтому, если это приемлемо для тебя, я предпочла бы, чтобы ты… следовал моему примеру, – она опустила палец. – Справедливо?

– Конечно, – сказал я быстро. – Всё, что хочешь, – как обычно, я имел это в виду в буквальном смысле.

– Если это окажется… слишком, я уверена, что смогу заставить себя уйти.

– Я позабочусь о том, чтобы не стало слишком, – нахмурившись пообещал я.

– Завтра будет сложнее, – предупредила Эдит. – За этот день я привыкла к твоему запаху и порог чувствительности к нему поразительно вырос. Если я покину тебя на какое-то время, придется начинать все заново. Хотя, наверное, не совсем с нуля.

– Не уходи вообще, – предложил я.

Ее лицо смягчилось в улыбке:

– Это мне подходит. Закуй меня в кандалы – я твоя пленница, – говоря это, она обхватила холодными пальцами моё запястье, имитируя наручник. – А теперь, если не возражаешь, могу я позаимствовать одеяло?

Мне потребовалось несколько мгновений.

– О… хм, конечно. Вот.

Свободной рукой я потянулся за ее спину, подцепил старое лоскутное одеяло, лежавшее сложенным у изножья кровати, и передал его Эдит. Она отпустила мое запястье, взяла одеяло и встряхнула его, после чего вернула мне обратно.

– Я была бы счастливее, если бы знала, что тебе комфортно.

– Мне очень комфортно.

– Пожалуйста?

Быстрым движением я набросил одеяло на плечи, словно плащ.

Она тихо усмехнулась.

– Не совсем то, что я имела в виду, – она уже стояла, накрывая одеялом мои ноги и укутывая меня в него. Прежде чем я успел осознать ее действия, Эдит снова забралась ко мне на колени и прижалась к моей груди. Одеяло образовало собой барьер между нами везде, где наша кожа могла соприкоснуться.

– Лучше? – спросила она.

– Не совсем уверен на этот счет.

– Но все же приемлемо?

– Более чем.

Она засмеялась. Я погладил ее по голове. Это казалось достаточно осторожным.

– Как странно, – сказала Эдит. – Ты читаешь о чем-то…  слышишь это в мыслях других людей, видишь, как это с ними происходит… но ничто не способно подготовить тебя к чувству, которое испытаешь, когда это случится с тобой. Восторг первой любви. Это больше, чем я ожидала.

– Намного больше, – пылко согласился я.

– И другие эмоции – ревность, например. Мне казалось, я отчетливо представляю себе, что это такое. Читала о ней сто тысяч раз, видела актеров, изображавших это в бесчисленных пьесах и фильмах, ежедневно слышала в мыслях окружающих – даже, бывало, чувствовала сама по мелким поводам, жалея, что обделена чем-то… Но всё равно была потрясена, – Эдит нахмурилась. – Помнишь день, когда МакКейла пригласила тебя на танцы?

Я кивнул, хотя тот день запомнился мне в основном по другой причине.

– Тогда ты снова заговорила со мной.