Unknown

С глубоким вдохом Эдит вернулась ко мне.

– Давай уйдем отсюда, пока я не сделала чего-нибудь поистине глупого, – пробормотала она и, встав ко мне спиной, кинула через плечо взгляд, явно означавший: «Пошевеливайся».

Ну и как теперь было отказать? Вновь чувствуя себя гориллой, только на этот раз еще более нелепой, я забрался к Эдит на спину.

– Держи глаза закрытыми, – предупредила она, а потом сорвалась с места.

Заставив себя зажмуриться, я старался не думать о скорости, с которой ветер дул мне в лицо, прижимая кожу к черепу. Если не считать этого, то сложно было поверить, что мы несемся через лес, как и в прошлый раз. Движения Эдит были очень плавными – мне могло бы показаться, что она прогуливается по тротуару… с гориллой на спине. Даже дыхание не сбилось.

Только когда Эдит коснулась моего лица, я осознал, что мы остановились.

– Все закончилось, Бо.

Я открыл глаза: мы действительно стояли на месте. Торопясь слезть, я потерял равновесие. Она повернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как я, безумно размахивая руками, приземляюсь на пятую точку.

Секунду-другую Эдит смотрела на меня, словно не знала точно, не слишком ли сильно злится на мое поведение, чтобы посчитать меня забавным, но потом, вероятно, решила, что не слишком.

И захохотала, запрокинув голову и схватившись за живот.

Под ее смех я медленно поднялся и как можно тщательнее отряхнул джинсы от грязи и травы.

– Знаешь, будет более гуманно с твоей стороны просто бросить меня сейчас, – угрюмо сказал я. – Со временем мне проще не станет.

Пытаясь взять себя в руки, она сделала пару глубоких вдохов.

Со вздохом я двинулся в направлении, которое больше остальных напоминало тропу.

Что-то схватило меня за свитер, и я с улыбкой обернулся. Эдит уцепилась за мою одежду так же, как когда мы с ней вышли из медпункта.

– Куда ты, Бо?

– А разве бейсбола не будет?

– Это в другой стороне.

– Ладно, – я развернулся на сто восемьдесят градусов.

Эдит взяла меня за руку, и мы медленно направились к лесной чаще.

– Прости за этот смех.

– Я бы тоже над собой засмеялся.

– Нет, я просто была немного… взбудоражена. И нуждалась в разрядке.

Несколько мгновений мы шли в тишине.

– Скажи хотя бы, что он сработал – этот эксперимент с победой духа.

– Ну… меня не затошнило.

– Хорошо, но?..

– Я думал не о произошедшем в машине. А о том, что случилось после.

Эдит ничего не сказала.

– Знаю, я уже извинялся, но… прости. Снова. Я научусь лучше справляться, я знаю…

– Бо, остановись, прошу. Из-за твоих извинений я чувствую себя еще более виноватой.

Я посмотрел на нее. Мы оба остановились.

– Почему ты должна чувствовать вину?

На этот раз в смехе Эдит послышались чуть ли не истерические интонации:

– И правда! Почему я должна чувствовать вину?

Ее потемневшие глаза встревожили меня. В них плескалась боль, и я не знал, как ее облегчить. Положил ладонь на щеку Эдит:

– Я тебя не понимаю.

Она закрыла глаза.

– Похоже, я не могу прекратить подвергать тебя опасности. Мне кажется, я себя контролирую, а затем едва удается избежать… я не знаю, как перестать быть такой, – не открывая глаз, она указала на себя. – Само мое существование – уже угроза для тебя. Иногда я себя действительно ненавижу. Мне надо быть сильнее, надо суметь…

– Хватит, – я закрыл ее рот рукой.

Распахнув веки, Эдит отняла мою ладонь ото рта, вернула ее на щеку.

– Я люблю тебя, – сказала она. – Жалкое оправдание моим действиям, но это правда.

Впервые она призналась мне в любви – открыто. Как она и говорила сегодня утром, услышать – это совсем другое.

– Я люблю тебя, – сказал я ей, переведя дыхание. – И не хочу, чтобы ты была кем-то другим, а не той, кто ты есть.

Эдит вздохнула:

– А теперь будь хорошим мальчиком, – и потянулась ко мне, встав на цыпочки.

Я сохранял неподвижность, а она нежно прикоснулась губами к моим губам.

С минуту мы смотрели друг на друга.

– Бейсбол? – спросила она.

– Бейсбол, – согласился я – и в голосе моем было гораздо больше уверенности, чем во мне самом.

Эдит взяла меня за руку и повела через высокие папоротники, потом вокруг гигантской тсуги. Какие-то несколько футов – и мы внезапно очутились прямо на краю огромной поляны, расположенной возле горного склона и вдвое превосходившей размерами любое бейсбольное поле.

Все остальные уже были там. Энист, Элинор и Роял сидели на камнях примерно в ста ярдах от нас. Еще дальше я увидел Джесамину и Арчи, которые стояли по меньшей мере в четверти мили друг от друга. Их движения были похожи на имитацию подачи – мяча я не видел. Карин, занималась чем-то вроде разметки баз, но, судя по слишком большим расстояниям между ними, это не могло быть правдой.

Когда мы оказались в поле зрения сидящих, они встали. Энист направился к нам, а Роял пошел прочь, туда, где Карин готовила поле к игре. Элинор, проводив Рояла долгим взглядом, последовала за Энистом.

Я тоже пристально смотрел в спину Рояла. Это заставляло меня нервничать.

– Что это мы слышали недавно, Эдит? – спросил Энист.

– По звукам напоминало подавившуюся до смерти гиену, – подхватила Элинор.

Я нерешительно улыбнулся Энисту:

– Это всё она.

– Бо насмешил, – объяснила Эдит.