Unknown

Лондон сильно толкает меня и спихивает с дивана на пол, тут же запрыгивает сверху и, пригвоздив, пускает в ход серьезные борцовские приемы. Мы вопим и хохочем, кто-то сбросил пачку крекеров на пол, и они хрустят под ее плечом, когда я, перевернувшись, меняюсь с ней местами и нахожу место на ее талии, от щекотки которого она истерически взвывает.

Она отбрасывает мою руку, когда та приближается к ее груди, а я реагирую на ее пронзительные вопли, как извращенец, наклонившись вдохнуть ее запах в основании шеи.

Лондон визжит еще громче, и, жесть, кажется, я оглох. Одной рукой прикрыв правое ухо, другой я стараюсь отражать ее неотступное нападение.

И тут до нас обоих одновременно доходит, что я практически лежу на ней, устроившись между ее ног, и так же одновременно мы замираем. Я бы слез с нее, если бы она не держала меня так крепко, схватившись кулаками за футболку, и если бы не путешествовала взглядом по моему телу от живота до лица.

Кажется, можно было досчитать до ста, прежде чем каждый из нас сделал вдох.

Тут я чувствую, как она скользит ногами вверх по моим бедрам. Чувствую, как ее тело сдается под моим, отчетливо ощущаю мягкое тепло между ее ног. Лондон широко распахивает глаза, и я наблюдаю, как она гуляет взглядом по моему лицу и останавливается на губах.

– Логан?

Она втягивает нижнюю губу в рот, чтобы сдержать улыбку,

Подаюсь бедрами вперед – совсем чуть-чуть, но все же достаточно, чтобы сильнее почувствовать ее нежный жар. Ее взгляд тяжелеет, рот приоткрывается, а по груди разливается румянец. А от одного ее сдавленного вдоха я из полутвердого превращаюсь в отчаянно жаждущего ее.

– Люк.

– Блядь, – рычу я и, наклонившись, прижимаюсь ртом к ее шее, ритмично прижимаясь к ней бедрами.

Я чуть не кончил от ее звуков: приглушенных сдержанных вскриков, – и, трахая ее сквозь слои нашей одежды, облизывая и посасывая ее кожу, я чувствую, как становлюсь невменяемым от такой близости.

Моя потребность в ней набирает обороты, перерастая из обжигающей безумной страсти во что-то большее, в нечто, что стискивает легкие и грозит меня сокрушить.

– Мне не хватало этого, – не отрывая губ от ее шеи, говорю я. – Мне пиздец как не хватало этого ощущения тебя…

Три грубых толчка, и она, проведя руками мне по груди, снова сминает в кулаках край футболки.

Она запросто может снять ее всего одним движением.

Я чувствую, как она словно стоит на распутье, принимая решение, и нерешительно замирает подо мной.

– Люк. Погоди. Остановись.

Я перестаю двигаться и закрываю глаза, лицом прижавшись к ее шее.

Нет. Пожалуйста.

Держа в кулаках мою футболку, Лондон отталкивает меня от себя. Мое сердце может связать само себя в узел – напряжение в нем еще более невыносимое, чем в теле.

– Мы не можем, – сдавленно выдохнув, говорит она. – Не должны.

Оттолкнувшись руками, я сажусь на пятки и смотрю, как она поднимается на ноги.

– Извини, – отвечаю я. И я совершенно серьезен. Знал ведь, что она не так ко мне относится, как я к ней, но продолжал напирать.

– Нет, ты меня извини. Это все я.

Лондон протягивает мне руку, но я отмахиваюсь и встаю.

– М-да, стало неловко, – тихо застонав, говорю я.

– Да нет… – со смехом отвечает она, но это явно означает да.

Я не знаю, что теперь делать. Смотрю в сторону, чувствуя ее дискомфорт и захлебываясь в нем.

Потом мы одновременно оборачиваемся друг на друга.

– Думаешь, стоит поговорить о… – начав, замолкаю я.

– Э-э. Нет, – напугавшись, отвечает она. – Это была минутная слабость, которой больше не повторится.

Минутная слабость? То есть она как бы это хотела?

– Но что, если я хочу поговорить?

– Ну о чем тут говорить? – она беспомощно пожимает плечами.

– Просто… – я пытаюсь собраться с мыслями и сажусь на диван. – Ладно. Послушай. Несмотря на то, что мы договорились оставаться только друзьями, сам факт, что мы переспали, так и будет присутствовать между нами. Каждую секунду, что мы вместе, я это чувствую, и я бы соврал, если бы утверждал обратное.

– Я решила, что ты как никто другой можешь притвориться, будто ничего не произошло, – подшучивает она, но шутка не удалась.

Это пиздец как больно, и я не прячу это со своего лица.

– Ну, ты ошиблась.

Она кивает.

– Хорошо. Прости.

– Знаю, ты считаешь меня безнадежным блядуном – и, наверное, я заслуживаю это – но я был всего с одним человеком, с тех пор как мы с тобой…

– Люк, но ведь прошел целый месяц.

Я издаю смешок.

– О да, и когда-нибудь я расскажу тебе, насколько это жутко и смешно, – она начинает спрашивать, но я ее перебиваю: – Знаешь, я пытаюсь начать новую жизнь. Что требует таких размышлений, какие для меня совсем не привычны… – я делаю паузу, чувствуя, что должен предоставить ей возможность вставить тут что-нибудь остроумное, но к моему облегчению она молчит.

Потом садится рядом со мной на диван и слушает.