Знаете, Отто, что бы вы там обо мне не думали, но Гюнтер Прус никогда не позволит себе оставить в опасности немецкого офицера, своего товарища по оружию. Мы свами тогда ещё не были знакомы, но это и неважно - дело в принципе, а принципы, как вам это не покажется странным, у меня есть. До меня, наконец, дошло, что вы, Отто попали в руки дикарей - гуанчей. Я когда-то читал о древней истории Канарских островов и помню, что во времена завоевания испанцами Тенерифе в конце XV-го века именно эти племена населяли остров. Гуанчи были светлокожи, светловолосы, голубоглазы и все, как на подбор высокого роста. К тому же они оказались превосходными воинами. Испанцам, вооружённым огнестрельным оружием и покорившим к тому времени множество племён и земель, пришлось первое время даже потерпеть несколько военных поражений от язычников, вооружённых лишь каменными топорами из обсидиана, луками и копьями. Судя по всему, какие-то типичные представители этого древнего племени сохранились и до наших дней. Белобрысый громила со странной физиономией наверняка был гуанча, а этот головоногий Крошка Цахес40 его помощник. Без ложной скромности и моя биография, которая вам известна тому порукой, я могу о себе сказать, что всегда в критические моменты меня спасала находчивость и самообладание. Эти качества, дарованные мне провидением, видимо взамен привлекательной внешности, помогли и на этот раз. Знаете, что я сделал, граф, чтобы спасти вашу дворянскую задницу? Я перевоплотился в бродячую собаку. Способность идеально имитировать звуки издаваемые животными это лишь один из моих многочисленных и порой странных талантов. Я спустился к подножию пирамиды, подошёл к месту, где только что, за вами закрылась, неотличимая от остальной каменной кладки дверь и тоскливо завыл. Это была горькая жалоба бесприютного пса из глупого любопытства, забежавшего следом за незнакомыми людьми в подземный ход, а оттуда попавшего в страшную пещеру. Люди исчезли, остался запах склепа, смерти и отвесные глухие скалы. При таких обстоятельствах не то, что псина - человек взвоет. Моё актёрство подействовало - дверь в пирамиде открылась, выпустив наружу полосу яркого света, и на пороге злобно шипя и ругаясь по-испански, показался гном Пабло. Он обеими своими трёхпалыми ручками сжимал, казавшийся огромным для него серебристый люгер41. Шесть гибких пальцев его уродливых кистей вполне уверенно удерживали оружие. Этот человекообразный осьминог явно намеревался по-быстрому разделаться с приблудной, глупой собакой, случайно оказавшейся в святилище. Я наблюдал за ним, притаившись за выступом пирамиды. Когда настал удобный момент, я прыгнул ему на спину, и легко свалив на землю, слегка придушил - не до смерти, всего лишь лишил сознания. Не то чтобы из гуманизма, ха-ха, вы знаете, Отто, я этими атавизмами не страдаю. Просто, поди знай, как такое мутное дело обернётся? Не стоило сразу сжигать все мосты. Вооружившись добытым люгером, я почувствовал себя куда как увереннее. Вход в пирамиду был открыт и ненавидимый вами ныне Гюнт Прус попёрся внутрь спасать своего собрата - офицера Кригсмарине.
Я ожидал увидеть что угодно, к примеру, размалёванных, как черти, белобрысых дикарей, готовящих вашу арийскую милость для жертвоприношения на алтаре, который я заметил на крыше этой инко-ацтекообразной пирамиды. Я не удивился бы, если бы вас нагого растирали для этой цели сакральными благовониями обнажённые блондинки-язычницы. Лишь для того, чтобы какой-нибудь престарелый жрец-гуанча воткнул бы в ваше тевтонское сердце ритуальный обсидиановый кинжал. Но, однако, я узрел вполне современную медицинскую лабораторию с кучей соответствующих причиндалов, непонятных, сверкающих стеклом и никелем приборов, а также невиданных размеров микроскопом с двумя окулярами. Эта махина занимала половину пространства этой довольно большой, ярко освящённой комнаты. Давешний гигант, теперь уже, почему-то облачённый в белоснежный, накрахмаленный, как сорочка дирижёра халат, что-то увлечённо разглядывал через окуляры этого прибора. При этом он что-то возбуждённо говорил по-испански, обращаясь, наверное, к своему уродцу-напарнику, не замечая отсутствия оного. Гном Пабло в этот момент отдыхал за ближайшим валуном у подножия пирамиды после не совсем удачной охоты на одного ловкого пёсика. Вы же, дорогой граф, раздетый до пояса, возлежали в центре этого приюта вивисекторов, на высоком, похоже операционном столе. В вену вашей правой руки был вставлен шприц, от которого по прозрачной трубке стекала в стеклянную пробирку тёмная кровь. Мельком взглянув вам в лицо, я убедился, что, хотя, глаза ваши открыты, на происходящее вы адекватно не реагируете. Блондинистый здоровяк в белом халате всё никак не мог оторваться от созерцания своих инфузорий под микроскопом.