Униженные и оскорбленные

Бедный чиновник Макар Девушкин, обращаясь к возлюбленной, Вареньке Доброселовой, в наивных выражениях, но с трогательной искренностью высказывает восторг и удивление: «Теперь я «Станционного смотрителя» здесь в вашей книжке прочел; ведь вот скажу я вам, маточка, случается же так, что живешь, а не знаешь, что под боком там у тебя книжка есть, где вся-то жизнь твоя как по пальцам разложена. Да и что самому прежде невдогад было, так вот здесь, как начнешь читать в такой книжке, так сам все помаленьку и припомнишь, и разыщешь, и разгадаешь. И наконец, вот отчего еще я полюбил вашу книжку: иное творение, какое там ни есть, читаешь-читаешь, иной раз, хоть тресни, так хитро, что как будто бы его и не понимаешь. Я, например, – я туп, я от природы моей туп, так я не могу слишком важных сочинений читать; а это читаешь, – словно сам написал, точно это, примерно говоря, мое собственное сердце, какое уж оно там ни есть, взял его, людям выворотил изнанкой, да и описал все подробно – вот как!.. Да и сколько между нами-то ходит Самсонов Выриных, таких же горемык сердечных! И как ловко описано все!.. Нет, это натурально! Вы прочтите-ка; это натурально! это живет!»[7] За словами Девушкина стоит сам Достоевский. Так он понимает цель и призвание литературы, ее главный смысл: достоверность, правдивость, сострадание и любовь к ближнему – все, что включает в себя понятие христианского человеколюбия.

«Бедные люди» принесли Достоевскому небывалый успех. Роман был опубликован в альманахе «Петербургский сборник» в январе 1846 года. Множество споров и битв развернулось вокруг сочинения никому до того не известного автора. В поддержку Достоевского выступил Белинский, писавший: «Честь и слава молодому поэту, муза которого любит людей на чердаках и в подвалах и говорит о них обитателям раззолоченных палат: «Ведь это тоже люди, ваши братья!»[8]

Такого триумфального дебюта русская литература еще не знала. История, которую предложил читателям Достоевский, вызвала горячий сердечный отклик. Григорович вспоминал, как впервые вместе с Некрасовым, тогда тоже еще только определявшим свое место в литературе, читал рукопись «Бедных людей». Принялись за чтение вечером и не могли оторваться, пока не дочитали до последней строчки, досидев так до ранней зари. «Читал я. На последней странице, когда старик Девушкин прощается с Варенькой, я не мог больше владеть собой и начал всхлипывать; я украдкой взглянул на Некрасова: по лицу у него также текли слезы»[9].

Книгу читали и обсуждали повсюду: и в демократических низах, и в аристократических салонах. Газетный фельетонист сообщал: «На Невском проспекте, в многолюдной кондитерской Излера, всенародно вывешено великолепно-картинное объявление о «Петербургском сборнике». На вершине сего отлично расписанного яркими цветами объявления, по сторонам какого-то бюста, красуются, спиною друг к другу, большие фигуры Макара Алексеевича Девушкина и Варвары Алексеевны Доброселовой, героя и героини романа г. Достоевского «Бедные люди». Один пишет на коленях, другая читает письма, услаждавшие их горести»[10].

Разгоряченный успехом Достоевский не без лихости и некоторого самоупоения сообщал брату: «Во мне находят новую оригинальную струю (Белинский и прочие), состоящую в том, что я действую Анализом, а не Синтезом, то есть иду в глубину и, разбирая по атомам, отыскиваю целое, Гоголь же берет прямо целое и оттого не так глубок, как я. Прочтешь и сам увидишь. А у меня будущность преблистательная, брат!»[11]

Если бы знал тогда Достоевский, что ждет его уже через два с половиной года…

«Брат, любезный друг мой! все решено! Я приговорен к 4-хлетним работам в крепости (кажется, Оренбургской) и потом в рядовые. Сегодня 22 декабря нас отвезли на Семеновский плац. Там всем нам прочли смертный приговор, дали приложиться к кресту, переломили над головою шпаги и устроили наш предсмертный туалет (белые рубахи). Затем троих поставили к столбу для исполнения казни. Я стоял шестым, вызывали по трое, следовательно, я был во второй очереди и жить мне оставалось не более минуты»[12] – эти строки из письма 1849 года описывают финал драмы, разыгравшейся с Достоевским в последовавшие после небывалого успеха «Бедных людей» годы.

Сначала было непонимание и разочарование ближайших товарищей. От него ждали продолжения в духе социальной критики, а он уже шел дальше, исследуя глубины человеческой психологии и сознания. «Человек есть тайна. Ее надо разгадать, и ежели будешь ее разгадывать всю жизнь, то не говори, что потерял время; я занимаюсь этой тайной, ибо хочу быть человеком»[13] – так уже в 1839 году сформулировал Достоевский свое творческое кредо. Еще не вполне владея искусством изображения глубин человеческой личности, ее темных, иррациональных сторон, молодой писатель обращается к языку фантастики. Новые сочинения – «Двойник» (1846) «Господин Прохарчин» (1846), «Хозяйка» (1847) – вызвали недоумение, упреки в отходе от реализма и просто насмешку.

Происходит разрыв с Белинским и его окружением.