Уникум

Сделав шаг за броневик, я отбросил автомат и быстро перезарядил револьвер, после чего пробежался и добил подранков. К сожалению, фельдфебель оказался убит, но один из его подчинённых, с ранением в живот, о многом мне рассказал. Кстати, о ложном аэродроме он был не в курсе, видимо, их не ставили в известность, где ложные, а где действующие. На карте фельдфебеля, к счастью, все нужные метки были. Неподалёку от ложного аэродрома в небольшой роще действительно располагался настоящий, думаю, как раз для тех бомбардировщиков, что видели десантники в небе. Более того, ещё два аэродрома указаны были, похоже со штурмовиками и истребителями. Это ближайшие, есть ли еще — не указано, там зона ответственности других подразделений.

Добив подранков, я стал собирать оружие, укладывая его в боевой отсек броневика и коляску. Да, я это всё забираю. Трофеи собрал, форму всю снял. Думаю, когда обнаружат, что пост вырезан, а это сделают довольно быстро, дадут ориентировку с описью похищенного и угнанного. Так что днём использовать то, что я с поста угнал, не стоит.

Убедившись, что остались только обобранные трупы, я залез в броневик и проехал полпути до леса. Затем, отогнав машину с дороги в сторону, чтобы внимание не привлекала, рванул обратно, за мотоциклом. Тот был загружен в основном обмундированием и амуницией.

Внезапно зазвенел телефон. Я как раз у мотоцикла подкачивал топливо. Вздрогнув, выругался от души, снял трубку и ответил:

— Фельдфебель Клюзе. Код двенадцать — четыре эМ.

Затем повторил то, что сказал фельдфебель в прошлый сеанс связи. Немецкий я подтянул, пока в госпитале лежал, там аж шестерых знатоков нашёл. Пусть лёгкий акцент есть, но языком я уже владел в полной мере.

— Принято. Тихо у вас?

— Автоматную очередь слышали недалеко. Кто-то разом весь магазин выпустил. Судя по звуку, из нашего автомата. Я направил шесть солдат с унтером Хаффманом на холм, там видимость лучше, путь осмотрится.

— Да, с пятого поста тоже сообщили, что в вашей стороне стреляли. Будут какие новости, немедленно сообщите.

— Будет сделано.

Звания офицера, что со мной связывался, я не знал, но и так прокатило. Вернув трубку на место, я разбил телефон, потом завёл движок мотоцикла и погнал на холм. Так перекатами я перегонял технику.

Загнав мотоцикл в лес, всё с него я убрал в броневик. А саму бронемашину запер (ключ от замка у командира экипажа нашёлся в кармане). Вещи свои на мотоцикл жандармов погрузил и, покинув лес, покатил прочь. Оставшаяся техника — задел на будущее, пусть и укрыта в каких-то пяти километрах от уничтоженного поста, но вряд ли так близко активно искать будут. Скорее расширят район поиска на дальность, а то за ночь укатить бы успели.

Ехал я прямиком в Минск, до которого и добрался за час до рассвета. По пути порубал половину порции макарон. Как рассвело, спокойно въехал в город. Миновал пост, где как раз колонну грузовиков с солдатами выпускали, поэтому на меня не обратили внимания. У меня на груди висела бляха фельджандарма, а пулемёт я снял и убрал внутрь коляски. Если один еду, пулемет в глаза бросается, зачем он, если посадить за него некого? Немцы педанты, они сразу на такое внимание обращают.

Зачем мне в Минск? Ответ прост — тут большая ремонтная база по восстановлению техники. Если разом угнать восстановленные танки (а тут и советские бронемашины ремонтируют, в основном Т-34 и КВ) и, разделившись на несколько групп, атаковать все аэродромы, что указаны на карте, то можно быстро выполнить задание вместе с просьбой Потапова и вернуться к своим.

Проехав половину города, я выбрался на улицу, где находился ремонтный завод. Он располагался рядом с железнодорожной станцией, потому были слышны звуки из депо, свистки паровозов и грохот составов.

Приметив колонку, я остановился около неё и, не глуша мотор (что-то там со стартером, заводится только с десятого раза), набрал свежей воды во все фляжки. Заодно сам холодненькой напился.

Раннее утро, шесть часов только наступило, улицы фактически пусты. Я отнёс в коляску наполненные фляжки и, отхлёбывая из своей, наблюдал, как молодая женщина, закутанная в какие-то тряпки, делающие её подобием старухи, помогала идти старичку с седой бородой. Тот тяжело опирался на клюку. У женщины на сгибе локтя была большая сумка. Не знаю, что именно в них привлекло моё внимание, но я пристально изучал эту парочку, что заставляло тех сильно нервничать. На улице ещё две женщины было, но далеко, и двое приблатнённых парней в стороне ошивалось, наличие которых удивляло — они так рано обычно не встают, предпочитая ночной образ жизни. Немцев на улице пока не видно, меня в их форме не считаем.

Повесив фляжку на пояс, я уверенным шагом направился к этой странной парочке и встал, перегородив им дорогу. Те молча остановились, опустив глаза в землю.

— Знаешь, я тебя не сразу узнал в этих обносках. Одно дело шикарный военврач, от вида которого у меня слюнки текли, и тут вдруг такая замарашка.

Женщина удивлённо подняла глаза, изучая моё лицо и явно пытаясь вспомнить, где меня видела. Пришлось подсказать: