Уникум

Быстро защёлкал курком наган. Семь выстрелов — семь трупов, все в голову. Я не промахиваюсь. Мгновенно закинув револьвер в кабину, схватил за приклад винтовку, выдернул её наружу и сделал два выстрела, они уже громко прозвучали. Полицаи, оба бывших командира, уже, споро покинув телеги, лапали руками кобуры на животах, я потому и оставил их в живых — язык нужен, так что пуля одному в лоб вошла, другому в плечо. Пообщаться хочу. Однако это не всё. Вскинув винтовку к плечу — до этого я стрелял от живота, — сделал три быстрых прицельных выстрела. До немцев у мотоцикла с километр было, недалеко, поэтому и попал куда целился, в голову. Сами немцы мне были не интересны. Блях нет, комендачи, скорее всего, вряд ли что интересное с них получу, но раз уж до стрельбы дошло, то получить целую немецкую форму тоже неплохо.

Замыкающая телега встала, там конь только ушами дёргал, а вот та, что впереди была, отъехала метров на сто и тоже остановилась. Кажется, поводьями зацепилась за что-то. Тут два коня запряжено было. Ладно хоть, не ускакали.

— Здорово, браток, — сказал я лётчику. — Ух как тебя отделали. Сейчас всё сделаем.

Быстро оббежав тела полицаев — подранков не было, — я отобрал ТТ у раненого полицая, возможно ремни с оружием с лётчиков те забрали, и, поискав, нашёл аж три ножа за голенищами сапог. Выбрав два получше, сунул себе за голенища, а третьим, вернувшись, перерезал верёвки, связывающие лётчика — сержанта, судя по треугольникам в петлицах, и дал ему фляжку. Тот сел и удерживал её трясущимися руками. Я положил рядом кобуру с намотанным на неё ремнём и велел:

— Иди своим помоги, а я пока пленного допрошу.

— Угу.

Тот босиком был, с него содрали сапоги, наверное, хорошие были, но он, не жалея ног, побежал к своим, не забыв прихватить нож, фляжку и ремень с оружием. Я же в это время обрезанными верёвками вязал руки полицая, а то тот гад, старясь делать это незаметно, полз к телу другого предателя, рядом с которым винтовка Мосина лежала.

Когда я завершил допрос, который мне мало что дал — полицаев этих сюда на днях перекинули из другой области, — ко мне подошли трое лётчиков. Старший, со шпалами в петлицах, капитан, осматривая меня заплывшими глазами, осторожно кивнул, пробормотав:

— Действительно старший лейтенант Бард. Не ошибся Губин.

— Сержант опознал? — полюбопытствовал я и, получив ещё один согласный кивок, пояснил лётчикам: — Вот что, парни, у меня задание, и вы мне совсем не в тему. Я грузовик захватил, там четыре тонны муки. Думаю, нашим подпольщикам или партизанам пригодятся. Вы не в курсе, где можно это всё спрятать? А то эти уроды не местные, тут ничего не знают. Вас вообще случайно захватили, мародёрствовать по деревням ехали да девок портить.

А вот где захватили лётчиков, мне известно, полицай рассказал. Те к пасечнику на заимку заехали, мёдом поживиться захотели. Мёда не нашли, как и пасечника, а этих троих спящими в заимке и скрутили. Даже часового не было.

— Да, есть знакомый один. Он как раз к подельщикам ушёл, когда нас эти повязали, — ответил капитан.

— Пасечник? — уточнил я и, получив согласный кивок, продолжил: — Отлично. Он найдёт, где машину спрятать. Значит, слушайте, что делать нужно, причём в темпе вальса.

— Чего? — не понял второй командир, со знаками различия старшего лейтенанта.

— Очень быстро. Так вот, снимаете со всех тел форму, собираете оружие и грузите в телеги. Если кто организует партизанский отряд, а это вполне возможно, оружие и форма им пригодится. Одному нужно надеть немецкую форму, у меня в кабине два комплекта, и перегнать машину к пасечнику. Тот спрячет, мука — подарок подпольщикам. Остальные, переодевшись под полицаев, отгонят туда же телеги. На этом всё, парни, прощаемся. Чем мог — помог, дальше сами.

Глава 14 Подготовка

Загрузившись вещами и взяв канистры в руки, я направился к мотоциклу. Парни уже переодевались, собирали оружие и форму, а трупы утаскивали подальше от дороги: имеется шанс, что их не сразу обнаружат. Добрался до мотоцикла запыхавшись и вспотев, еще плечо правое ныло, всё же не до конца восстановился. Вдали взревел движок грузовика, и машина укатила, чуть позже и обе телеги следом отправились. Парням главное не светить побитыми лицами, а то мало ли что заподозрят. Я же, сложив вещи в коляску, стал снимать форму с немцев. Один моей комплекции был, пусть он рядовой, главное форма подходит. Её и надел, пахнущую его потом — не самое приятное дело, но нужно. Тела утащил подальше на обочину, чтобы трава высокая скрывала. После этого забрался в седло, изображая обычного мотоциклиста — за спиной карабин наискосок висит, и покатил в сторону, противоположную той, в которую умчались летуны. Им километра три всего ехать, с вершины холма, куда я еще не успел подняться, опушку того леса можно хорошо рассмотреть.