Уна

– Почему весь город в красном? – спросила я.

– Это траур по умершему императору. Красный – цвет смерти, ты разве не знаешь? – тихо ответил Лура.

Нет. Для меня красный – цвет ягод на Веретене, цвет лета, вкусного чая, тепла. А смерть – она тусклого серого цвета, как грязный лед и стылое море зимой.

Город был тих. Только замирающее при нашем приближении шушуканье, только одинокие шаги – всегда на соседней улице, только скрип невидимых дверей и резкое задергивание занавесок. Город затаился и ждал, завернувшись в красное.

– Как мы попадем во дворец? – спросил Лура.

– Через сад Рэллы, – подумав, ответил Ралус. – Я всегда так делал.

– И именно поэтому там тебя будут ждать.

– Ты думаешь, Рэлла предала меня?

– Я думаю, что Дойн хитрее и могущественнее, чем кажется.

Они замолчали. Я видела, что Эрвил ерзает в седле, посматривает на Ралуса, но не решается заговорить. Наконец я не выдержала и сказала:

– Вы можете ехать домой, Эрвил.

Ралус уставился на меня, потом на Эрвила и протянул:

– Ах да… Да, конечно.

– Спасибо, Ваше Величество! – вестник поклонился сначала ему, потом мне и пришпорил коня.

– Ты прав, Лура, – глядя вестнику вслед, сказал Ралус. – Я не могу войти туда, как вор. Это мой дворец отныне и мое королевство. Я войду через главные ворота.

Он тоже пришпорил коня, и стража пропустила нас, отдав честь новому императору.

Дворец был погружен в молчание. Обычно в это время уже снуют по парку садовники, бегают по коридорам горничные, шумит кухня. Сейчас вокруг были тишина и красный цвет. Будто я попала внутрь огромного, еще не раскрывшегося цветка.

У парадной лестницы нас встречал главный советник. Я не знала его имени, но иногда сталкивалась с ним в коридорах дворца, и он всегда мне кивал, как старой знакомой. Его лицо будто постарело за те дни, что нас не было, но выглядел он невозмутимо.

– Ваше Величество, – он встал перед Ралусом на одно колено. Его лоб покрылся испариной, наверное, ему было тяжело так стоять, может быть, у него болело колено.

Ралус дотронулся двумя пальцами до его правого плеча. Я поняла, что это какой-то ритуал: главный советник признавал Ралуса императором, Ралус принимал его клятву верности.

– Кому ты присягаешь, Верц?

Этот голос, вынырнувший из темноты раньше своего хозяина, заставил главного советника Верца поморщиться.

– Новому императору, Дойн, – ответил Верц.

Дойн потерял весь свой лоск. Он был взлохмачен, небрежно одет и так возбужден, что, казалось, еле сдерживался, чтобы не заорать или не наброситься на нас.

– Разве у него есть печать Империи? Где? Я не вижу!

– Разве она имеет какое-то значение, если наследник остался один? – просто и устало ответил Верц.

– Он трус и предатель!

– Замолчите! – рявкнул Ралус так, что Дойн шарахнулся от него, развернулся и скрылся в темных коридорах.

– Где стража? Немедленно арестовать советника Дойна!

Главный советник поклонился.

– Мы скакали всю ночь, – продолжал Ралус. – Велите согреть воду и приготовить нам сытный завтрак. Где моя сестра?

– Скорбь принцессы Рэллы безмерна – она не покидает тело отца ни на минуту. Они в тронном зале. Погребение назначено на завтра, но если Ваше Императорское Величество решит по-другому…

– Нет, пусть завтра.

Ралус задумчиво смотрел туда, где скрылся Дойн.

– Верц, что с ним произошло? Он выглядит безумным.

Главный советник пожал плечами:

– Боюсь, что так и есть, Ваше Величество. После смерти вашего отца он обыскал весь дворец, никого не стесняясь, даже принцессы Рэллы. Он искал печать Империи, потому что на самом императоре ее в момент смерти не было.

– Где же она была?

Главный советник кашлянул, быстро глянул на Луру и меня, потом со вздохом вынул из кармашка сюртука металлическую пластинку на цепочке.

– Она у меня, Ваше Императорское Величество. Я был рядом с императором в момент смерти, и в самую последнюю секунду он отдал ее мне и прохрипел что-то, но, увы, я не смог расслышать. Впрочем, не думаю, что тут есть повод для сомнения: он, безусловно, хотел назвать ваше имя.

И главный советник протянул печать Империи Ралусу.

Ралус помедлил, прежде чем ее взять.

– Она дает власть над народами тому, кто ее носит. Вы могли бы стать новым императором, Верц, и никто не посмел бы ослушаться.

Главный советник грустно улыбнулся.

– Я люблю свою работу, Ваше Величество, и не хочу другой.

Ралус кивнул и повесил печать себе на шею.

Печать Империи

В тронном зале горели свечи и было очень душно. Перед троном, на помосте, задрапированном красным бархатом, казавшимся в тусклом свете свечей спекшейся кровью, лежал старый император. Перед ним сидела на низком стульчике Рэлла. Она держала в железных пальцах крупные короткие четки и медленно, неловко перебирала их.

Ралус обнял ее, поцеловал в макушку. Рэлла запрокинула лицо, чтобы посмотреть на брата. Сейчас они казались особенно похожими.

– Когда вы вернулись?

– Только что.

– Тебя впустили во дворец? Дойн… я боялась, что он…

– Главный советник встречал меня.

И Ралус раскрыл ладонь. На ней лежала пластинка с гербом.