Умри в одиночку

– Оперативно и ловко… – признал «краповый» капитан, только посмотрев в условные обозначения. Данные глубинной инфракрасной съёмки были вручную нанесены на обычную топографическую карту, так что ошибиться при использовании или даже усомниться в точности, имея хотя бы один ориентир, было невозможно, если не ошиблись при работе планшетисты, хотя этого, как правило, не случается. – Но эти… Черти… Они всерьёз здесь целый город строили… Работали, не жалея чьих-то рук…

– Подкинул и нам Берсанака работку… – сказал Матроскин. – Чтобы мы ног и лбов не жалели… В подземелье лоб расшибить – плёвое дело…

– Мы эту работку сами себе подкинули, – не согласился Лактионов. – Берсанака с удовольствием бы от нас всё это спрятал…

– Тем не менее мы здесь, а где Берсанака – неизвестно… Времени нет, чтобы все подземелья обшарить, потому что Берсанака может сейчас уходить в сторону. И не обшарить нельзя, потому что он может в самом дальнем углу спрятаться и ждать, когда мы уйдём…

«Краповый» капитан скрипнул зубами, как заправский уголовник.

– Теперь он от меня не уйдёт… Живым не уйдёт…

– Хотелось бы верить, что и от меня тоже, – добавил Матроскин. – Вернее, хотелось бы верить, что только от меня. И я себе обычно верю… Будем соревноваться, кто раньше успеет… Тем не менее здесь мы надолго завязли. А людей на расширение поиска нет. Хоть подкрепление проси… Хотя и в этом смысла особого не вижу… В толкотне порядка меньше, а когда мало порядка, такому хитрюге, как Берсанака, проскользнуть легче. Я сам, когда есть необходимость, пользуюсь случаем. Если две колонны идут рядом, самое безопасное место – между ними. Все будут только по сторонам смотреть. Согласно его психограмме, Берсанака обычно делает так же…

Подошедший лейтенант Черкашин молча вытащил из планшета свою карту и принялся переносить на неё чертёж подземелья. Подумав, капитан Лактионов занялся тем же со своей картой – работа кропотливая и не терпящая посторонних разговоров…

2

Вот что удивительно – когда находились рядом с федералами, луна стыдливо за тучи пряталась, помогая и Берсанаке с Доком Доусоном спрятаться наилучшим манером. А только от федералов, кажется, оторвались, и луна высветилась, чтобы на неровной и сложной дороге не спотыкаться и не скользить.

– Луна нам в помощь! – улыбнулся Док, радуясь тому, что он снова идёт замыкающим, следовательно, чувствует себя в относительной безопасности. По крайней мере, в безопасности со стороны союзника и помощника, который, сам того не зная, является главным действующим лицом всей операции.

Использовать человека вслепую – это высший пилотаж в диверсионной работе, и полковник Доусон всегда считался хорошим пилотом. Так, Гайрбеков даже не знает, зачем им нужен брат Бекмурзы, Сосланбек Бисолатов. А Сосланбек должен назвать точную дату проведения операции. Конечно, жаль, что нет с ними теперь Гойтемира. Гойтемир был бы самым надёжным исполнителем. Но и без него Берсанака должен справиться. Не слишком сложная работа – вскрыть один замок или вообще окно разбить и выполнить то, что следует выполнить. А всё остальное будет делаться само собой без их непосредственного участия. Только Док Доусон найдёт себе подходящее место, чтобы заснять происходящее на видеокамеру. Самым подходящим местом, насколько полковнику было известно, является слуховое окно чердака детского дома. А забраться на чердак несложно, поскольку туда ведёт приставная лестница и она постоянно стоит на месте.

– Не луна нам в помощь, а Аллах! – поправил Берсанака, с чего-то вдруг ставший верующим. – Он помогает нам уйти от неверных…

– Тогда и я должен быть в числе неверных, поскольку я христианин, – заметил Док. – Луна должна была помочь тебе и Гойтемиру, но отдать меня в жертву снайперу. Вместо этого она подставила твоего собрата… Поэтому не будем углубляться в вопросы веры, поскольку неисповедимы промыслы Всевышнего…

– Всем своё время, и твоё время подойдёт…

Это уже прозвучало почти угрозой, но Док Доусон давно знал привычку Берсанаки таким образом держать своё окружение на дистанции страха и сам страха не испытывал. Тем не менее рукоятку пистолета в кармане сжал чуть крепче обычного, словно проверяя свою готовность ответить выстрелом на любое обострение ситуации.