Умный выстрел

Андрей Страшнов давно заметил меня, но не спешил разрушить мое одиночество. Он слыл проницательным и тактичным человеком. Я тоже. Я заметил, что он прячет глаза, и, кажется, знал причину…

Букмекер отбывал вечернее заключение в своей конторке, как лев в зоопарке, отгороженный от двуногих тварей крепкой решеткой. Я сделал ставку на свое безучастие к окружающему миру против его интереса ко мне — и выиграл. Страшнов оставил свое рабочее место и составил мне компанию. Я был рад чашке кофе, которую он прихватил для меня, и поблагодарил его.

Страшнов был одет так же, как и вчера, и месяц, и год назад: отутюженные брюки, безрукавка, светлая рубашка и обязательная бабочка. Глядя на его шею, стянутую строгим бантом, мне иногда казалось, ему тяжело дышать.

— Знаешь, — сказал он, — сегодня мне приснился странный сон.

Вот чего я не любил, так это выслушивать чужие сны. Даже в коротком пересказе меня они утомляли. Тем не менее я глазами подбодрил Страшнова: «Давай, рассказывай».

— Я в деревне. Ты же знаешь, что у меня домик в деревне, купил его под дачу.

Я утвердительно кивнул.

— Так вот, моя жена уехала куда-то на машине, а тут соседи бегут и кричат: «Дом комсомолки горит!» Кто такая комсомолка, спрашиваешь, я не знаю. И тут вдруг на колодец падает танк. Из него выходят два танкиста. — Страшнов выдержал паузу. — Все.

— Тебе бы сонник купить, — рассеянно посоветовал я.

— Я так и сделаю. И… — Он снова взял паузу. — Ты кого-то ждешь?

— Да, — подтвердил я.

— Рост метр восемьдесят пять, вес под сто, носит очки в роговой оправе.

— Точно. Откуда ты узнал?

— Он у тебя за спиной.

Страшнов вернулся к себе в конторку, его место занял Валентин Белоногов.

— Не ты был в танке? — спросил я.

— Не я, — ответил он, не проявив интереса к моему вопросу. — Ты на свободе, значит…

— Не я, — вернул я ему должок. — Я стал свидетелем убийства.

— Ну конечно, свидетелем… — Ирония сменилась паузой. Я заполнил ее:

— Аннинский вел какие-нибудь дела, связанные с наркотиками?

— И да и нет. Он принимал участие в совместных оперативно-разыскных мероприятиях: наш отдел — отдел ФСКН. Потом он привлекался к созданию банка данных по вопросам оборота наркотиков. Я был против его участия, потому что на неделю или две, не помню, потерял толкового опера. Почему тебя интересует эта тема?

— Когда мы с Аннинским устанавливали адреса «бешеных псов», мы встретились с его «барабаном», который и настучал на человека, получившего характерные ранения. Если ты не забыл, я в Столярном переулке ранил одного из бандитов: в руку и спину.

— Я помню, — недовольно сморщился Белоногов.

— Он проживал в районе Терлецкого лесопарка, улица Сталеваров.

Белоногов вдруг проявил интерес к разговору:

— Кто был информатором Аннинского в том захолустье?

— Один отвратный тип.

— Все стукачи отвратные типы. Так кто он?

— По виду — бомжующий стилист. Крашеный блондин с разбитой рожей. По словам Аннинского, тот приторговывал наркотой, а Виталик взамен давал ему крышу. Интересно было бы узнать его дилера. От него подняться еще выше.

— Ну тут я тебе помочь ничем не смогу. Разве что дать бесплатный совет. Ты работаешь без страховки, смотри, как бы у тебя голова не закружилась.

— Я не буду смотреть под ноги. И — спасибо, что откликнулся. Одну секунду, Валентин, — я догнал его в середине зала. — Ты и Аннинский, вас можно назвать партнерами — вы служили в одном отделении. Михайлов и Аннинский — оба полицейские, отделы разные, но живут поблизости друг от друга. И там, и там связь. Я вот что хотел спросить: Аннинский не упоминал об отдыхе в Твери?

— И не раз. Ни для кого не было секретом, что он хотя бы раз в две недели ездит в Тверь. И знаешь, я только сейчас вспомнил. Как-то раз, приглашая меня на лодочную станцию, он сказал, что собирается неплохая компания, и упомянул тогда майора Михайлова… Надеюсь, я помог тебе.

— Да, спасибо, Валентин.

Глядя ему вслед, я думал о последних словах и о том, что Виталий Аннинский контактировал с операми из наркоконтроля. Больше того, он получил доступ к банку данных по вопросам оборота наркотиков. В моем представлении, его заинтересовал материал, который ушел от внимания офицеров из ФСКН, а именно то, что я назвал связью двух поколений и двух городов: Перевозчиковы — старший и младший, Самара и Тверь. Аннинский как раз и стал распутывать этот клубок.

На улице Сталеваров, за квартал от дома Игоря Куманина (он был единственным из «бешеной стаи», который опередил нас и пустил себе пулю в лоб), я остановил свой байк и подошел к паре возле мусорных контейнеров. На вид ему двадцать пять, ей нет и двадцати. У обоих сальные, давно не мытые волосы. Полторашка пива переходит из рук в руки.

— Привет, — поздоровался я, снимая с головы шлем. И если бы присел рядом, буквально влился бы в их компанию.

Мой байк возбудил в парне зависть, косуха не прошла мимо внимания его подруги. Мысленно они уже ограбили меня.

— Привет, — вразнобой поздоровались они.

— Можете мне помочь?

— Смотря чем.

— Ищу одного парня. Он из местных. Имени его я не знаю. И вообще мы встречались только один раз — в прошлом году.