Умный выстрел

По телефону я связался с Надеждой Сергуниной, и она согласилась на встречу. «Я частное лицо. Вашего мужа убили, и вы думаете, что это очень плохо. На самом деле все гораздо хуже. Я решаю в частном порядке одну задачу, и если решу, то и вашу тоже».

И вот мы на Красной Пресне, сидим рядом на лавочке. Я опоздал на десять минут – проверяя, не притащила ли Сергунина за собой хвост. Площадь просматривалась со всех сторон, и в течение этих десяти минут не заметил ничего подозрительного.

Для начала я выразил ей свои сочувствия. Она посмотрела на меня подозрительно, и имела на то право. Легкий ветерок распушил мои длинные волосы, и мне пришлось пару раз убрать пряди с ушей. Была бы возможность, я бы разложил на лавочке бритвенные принадлежности и избавился бы от своей эспаньолки.

– Да, я несовершенен, – ответил я, проникнув в ее мысли. – Зато у меня есть один плюс: я не работал в органах, но у меня богатый опыт в области разведки. На один вопрос вы уже давали ответ следователю, теперь ответьте мне: где был ваш муж в тот день в одиннадцать вечера?

– Дома. Мы были вдвоем.

– Только вы можете предоставить ему алиби?

– Ну ему-то я уже ничего не смогу предоставить.

– На него могут повесить убийство, которого он не совершал.

– И вы в частном порядке хотите выяснить имя убийцы?

– Я собираю воедино детали одного большого преступления.

– Странные у вас методы. Но это не мое дело, верно?

– Расскажите, кто был ваш муж.

Пауза. Во время которой женщина прикурила тонкую сигарету.

– Ему было сорок пять. Когда-то он был членом преступной группировки.

– Рядовая должность?

– Обломать руки, ноги, вышибить мозги и деньги, – как бы походя объяснила она, и мне стало ясно, что она спокойно относилась к переломанным конечностям и вышибленным мозгам.

– Группировка распалась?

– Семь или восемь лет назад.

– Он отошел от дел?

– Можно и так сказать.

– А по-другому?

– Можно и по-другому: он работал по специальности – главный специалист по работе с населением в сервисно-управляющей компании.

Я кивнул: «Понимаю». И представил себе вышибалу в кожаном кресле. На все вопросы населения о росте тарифов ЖКХ он отвечает: «Сам работаю в убыток».

Задав ей еще несколько вопросов, я поблагодарил ее и пожелал удачи.

Но не успел сделать и пяти шагов – она окликнула меня. Я вернулся. Женщина мяла в руках носовой платок – как паршивая актриса в паршивом фильме под названием «Маленькое говно на большом экране». Я предположил, что она впервые использует платок по назначению.

– Не знаю почему, но я верю вам. Хочу верить, – быстро исправилась она, – может быть, потому, что больше некому. Я не могу довериться тем, кто сейчас называет себя полицейскими, – я слишком хорошо изучила их, поверьте. – Она взяла паузу. – В тот вечер ему кто-то позвонил. Кто именно, я не знаю. Звонок был на городской номер. Николай чертыхнулся. Взял ключи от машины и ушел. Вернулся за полночь. На следующий день ходил сам не свой, на вопрос: «Что случилось?» – отмахнулся: «Так, грохнули одного мента».

– Это означало, что он знал этого мента.

– Да, я тоже это так поняла.

– Дальше.

– В тот день… ну, когда он ушел и больше не вернулся – снова звонок. Он снова выругался. Опять схватил ключи и ушел. Похоже, звонил тот же человек. Этим звонком и выманили Николая из дома. Я вам помогла?

– Надеюсь, что да, – ответил я.