Умирая в себе. Книга черепов

– Входите, – весело говорит она, сверкая зубами. Массовое действо. Около ста человек, облаченных в одежды в стиле бурливых семидесятых, разбившись на группки, громко перекликаются друг с другом. А те, у кого нет в руках стаканов, деловито прикладываются к «травке», ритуально охают, кашляют, шумно выдыхают. Прежде чем я успеваю снять пальто, кто-то сует мне в рот набитую трубку черного дерева. «Высший сорт. Прямо из Дамаска, – убеждают меня. – Давай, парень, давай!» Я непроизвольно вдыхаю и сразу чувствую эффект. Усердно мигаю. «Ага, – кричит мой благодетель, – эта штука превращает мозги в студень, правда?» Впрочем, у меня в голове и так уже помутилось, без всякой конопли, от одного только шума. Но, кажется, сила моя сегодня на высоте и она вовлекает меня в хаос запутанных, набегающих друг на друга мыслей.

Да, придется нелегко. Трубка и ее хозяин куда-то исчезают. Попадаю в комнату, вдоль стен которой возвышаются, от пола до потолка, битком набитые книгами полки. Ловлю взгляд Джудит, именно тогда, когда она замечает меня; прямой контакт доносит до меня ее чувства: сначала злость, потом мешанина слов: «Брат, боль, любовь, страх, общие воспоминания, прощение, забвение, ненависть, досада, соот, ззз… ммм. Врат. Люблю. Не люблю… Зззз…»

– Дэви! – кричит она. – Я здесь, Дэви!

Джудит выглядит сегодня весьма соблазнительно.

Ее длинное гибкое тело облачено в облегающее платье из пурпурного сатина, которое обрисовывает грудь с маленькими шишечками сосков и щель между ягодиц. На плече приколота нефритовая брошка с золотым ободком. Роскошные волосы волной ниспадают на плечи. Я горжусь красотой сестры. Рядом с ней двое внушительных мужчин. С одной стороны доктор Карл Ф. Сильвестри, автор «Трудов по физиологии терморегуляции». Внешность его почти в точности отвечает тому образу, который я извлек из памяти Джудит, посетив ее недели две назад. Пожалуй, он несколько старше, чем я думал, лет 55, может быть, ближе к шестидесяти, и повыше, вероятно, шесть футов и пять дюймов. Пробую представить себе, как его могучее тело наваливается на тоненькую Джудит. И не могу. У него цветущие щеки, спокойное самодовольное лицо, мягкие интеллигентные глаза. В его отношении к Джудит проскальзывает нечто родственное, даже отеческое. И я понимаю, почему он нравится моей сестре. Для нее он как бы отец, надежная опора в жизни, какой никогда не был замученный житейскими неурядицами Пол Селиг. С другой стороны от Джудит крутится еще один мужчина, как я догадываюсь, профессор Карл Жерманте. Быстро заглядываю в его голову, догадка моя подтверждается. Мозг его подобен ртути – эдакий блестящий, переливчатый пруд. Мысли бурлят на трех или четырех языках одновременно. Меня сразу же подавляет неистовая энергия профессора. Ему около сорока, рост – почти шесть футов, мускулатура атлетическая, красивые, песочного цвета волосы уложены волнами в стиле барокко, козлиная бородка безупречно подстрижена. Одежда же его настолько авангардистская, что у меня слов не хватает описать ее, поскольку я не слишком слежу за модой; что-то вроде плаща из зеленой с золотом ткани (полотно, муслин?), алый шарф, яркие атласные брюки, средневековые башмаки с загнутыми кверху носами. Его дендизм и манерное поведение дает основание предположить, что он из «голубых», однако он распространяет вокруг себя мощную ауру гетеросексуальности, а по позе и благосклонным взглядам Джудит я начинаю понимать, что они были любовниками. Может быть, их связь продолжается до сих пор. Но я боюсь проверять. Мои рейды в частную жизнь Джудит и так уже принесли чересчур много горя нам обоим.

– Позвольте представить вам моего брата Дэвида, – говорит Джудит.

Сильвестри сияет:

– Я столько слышал о вас, мистер Селиг.

– Неужели? («Карл, представь себе, братец мой – урод ненормальный. Поверишь ли, он мысли читает. На самом деле. Твоя голова для него все равно что радиостанция»). – Интересно, что Джудит ему нарассказывала? Попробую выяснить.

– Зовите меня, Дэвид, – предлагаю я. – Вы доктор Сильвестри, правильно?

– Правильно. Но для вас – просто Карл.

– Я много слышал о вас от Джуди, – говорю я. Ничего не выходит. Мой проклятый дар снова меня подводит. Слышу только невнятное бормотание, обрывки бестолковых мыслей. От напряжения кровь бьет в виски, но голова его для меня непроницаема. – Джуди показала мне две ваши книги. Хотел бы я понимать такие вещи.