Умид. Сын литейщика

— Это что, пустяк. А вот если в дом к нему зайдешь!.. Все стены заставлены книгами, до самого потолка!

— А не врешь?..

— Ей-богу.

— И с картинками есть?

— И с картинками, и без картинок — какие хочешь.

— Я люблю с картинками. А картинки срисовывать люблю… А у него про боксеров нет книги? Наверно, самые интересные книги — это про боксеров. Они бывают сильные и смелые. Хотел бы я стать боксером. Видел кино «Первая перчатка»?

— Ага. Интересное. Я б хотел научиться снимать кино, — мечтательно проговорил Хаким.

— Мне отец обещал купить фотоаппарат. Если б не умер, купил бы… Сейчас у меня нет фотоаппарата, и я люблю срисовывать…

— А у Сократа-домуллы есть фотоаппарат. Он мне даже его подержать давал.

— А он даст нам почитать книжку, как ты думаешь? Только с картинками…

— Может, и даст… — Хаким почесал в затылке.

— Давай спустимся и попросим.

— А я отсюда попрошу.

— Что ты, неудобно отсюда.

— Ничего, он же наш сосед, меня хорошо знает. Захаживает к нам иногда…

— Ну что ж, валяй. Только не позабудь хоть «салам» сказать, — подбодрил его Умид, хлопнув по плечу.

Хаким набрал в легкие побольше воздуха и крикнул:

— Сократ-домулла, салам алейкум!

— Салам, салам, сынок. Как поживаешь? — сказал учитель, озираясь по сторонам, и никак не мог уразуметь, откуда раздался знакомый голос. Только увидев на земле две подвижные тени, посмотрел на крышу балаханы, заслонившись рукой от солнца. — Что вы там делаете? — встревожился он и снял очки. — Нельзя стоять так близко к краю крыши. У вас может голова закружиться. Да и карниз может обвалиться, будьте осторожны.

— Учитель!

— Лаббай?

— Вы не дадите нам книжку с картинками? Вернем целехонькой.

— Если только вернете целехонькой… — улыбнулся Сократ-домулла. — Отчего же не дать. Для того и книги, чтоб их читали. Только как бы это сделать? Вам туда протянуть? — сощурился он лукаво.

— А мы сейчас спустимся.

— Тогда мигом спускайтесь.

Мальчики аккуратно положили бумажного змея на крышу и придавили его половинкой кирпича — чтобы ветром не сдуло. Потом, уцепившись в край крыши и расцарапывая себе животы, сползли на дувал. А уже с дувала спрыгнули во двор. Рубашки выдернулись из штанишек, подвязанных тесемкой, испачкались. Животы у обоих пощипывало. Но им все было нипочем. Радостные, с восторженно блестящими глазами они подбежали к учителю.

Сократ-домулла спустил ноги с сури, вдел их в кавуши и, положив руку на плечо Умида, повел мальчиков в свою библиотеку.

У Умида глаза разбежались: и в самом деле, в комнате учителя все стены оказались заставленными книгами. Собственно, стен и видно-то не было. Словно они из книг одних и выложены.

Сократ-домулла ходил от полки к полке, отыскивая книги, какие хотел им дать. Наконец выбрал им по одной небольшой книжице в ярких переплетах.

Когда вышли во двор, Хаким спросил:

— Учитель, а о чем вы все пишете и пишете?

— Готовлюсь к урокам, сынки мои. Прежде чем учить чему-то ребят вроде вас, надо ведь самому многое узнать и подготовиться. Вот вы оба будете посещать мои уроки лет этак через пять-шесть, а я к этим урокам уже теперь готовлюсь. Так-то, детки. А помогают мне в этом книги. Если хотите побольше узнать, то дружите с книгами, почаще путешествуйте по родному краю…

Очень скоро Умиду представился случай убедиться в правдивости слов учителя.

Летом большинство сверстников Умида поразъехались в пионерские лагеря. Теперь он и того чаще стал бывать в доме у своего однокашника Хакима. Мать Хакима всегда встречала его приветливо, по-матерински ласково обнимала и хлопала по спине, здороваясь с ним. И всегда старалась угостить дружка своего сына чем-нибудь вкусным.

Однажды из Охангарана приехал по делам в Ташкент дядя Хакима и зашел проведать своего племянника и невестку. Он несколько дней гостил у них. А уезжая, предложил друзьям поехать вместе с ним в Охангаран. Хаким тут же согласился и забил в ладоши, подпрыгивая от радости. А Умид потупился, не зная, что и сказать. Ему очень хотелось поехать вместе с другом. Но отпустит ли мачеха? Она и так в последние дни только и знает попрекать, что Умид лоботрясничает и ничего не делает по дому, мол, связался с этим Хакимом и вовсе от рук отбился… Заметив его колебания, вмешалась мать Хакима:

— Поезжай, милый, развеешься и отдохнешь немного. А к Патме я сама пойду и скажу, где ты.

И Умид согласился.

Они ехали, стоя в кузове грузовой машины. Дядя Хакима заставлял их сесть на доску, положенную от борта к борту. Но им хотелось стоять. От упругого ветра, ударяющего в лицо, дух захватывало.