Улыбнись мне, Артур Эдинброг

Я отсчитала необходимые три раза с трудом, потому что поцелуи были долгими и сопровождались катанием по траве. Либо Артур пытался в процессе уточнить диспозицию противника, либо тоже просто увлёкся – он то обводил моё лицо нежным касанием, то крепко обхватывал за шею, то царапал ключицы… Мои восторженные мурашки группой фанаток сопровождали каждое его движение. Примятая нами трава расправлялась и шуршала, как помпоны чирлидерш, а луна светила стадионным прожектором.

В какой-то момент я тоже увидела фейри. Краем глаза: высокий, удлинённый силуэт, нездешне-тонкий, с длинными золотыми волосами и прозрачной кожей. Было непонятно, мужчина это или женщина. Наверное, всё-таки мужчина, хотя больше всего фигура напоминала Офелию на полотнах прерафаэлитов. И только ножи, зажатые в изящных пальцах, подсказывали – персонаж недобрый. Но пока что фейри не нападал. Склонив голову, он с жадным интересом смотрел за нашими увлечёнными кульбитами… Фейри-вуайерист. С ума сойти.

И вот подступило время для третьего поцелуя…

Мы переглянулись. Глаза у Эдинброга были серьёзные, отчаянные, но слегка подёрнутые звёздной дымкой влечения. Мои, наверное, казались совсем поехавше-томными.

На прощание, перед тем как отстраниться, Артур осторожно вложил мне в ладонь пойманный нами цветок. И тотчас же ночь растеряла всю свою тишину и благость.

Эдинброг вскочил на ноги, на ходу запустив в фейри какое-то сложное геометрично-трёхмерное заклинание. Чучельник, не ожидавший такого подвоха, взвизгнул высоким тонким голоском, но успел… превратиться в разноцветное облако бабочек. Они легко пролетели сквозь грани колдовской решётки и собрались в фейри вновь – но уже на несколько шагов ближе к Эдинброгу.

Артур швырнул ещё одно заклинание…

Мне показалось, что лучше будет, если я останусь и помогу. Я же всё-таки фамильяр, нет? Но Эдинброг рявкнул:

– Беги!

И я послушалась. Бросилась с холма, как и было велено. За спиной что-то гремело, взрывалось и хлопало. Ночь созерцала битву с прямодушной холодностью бесконечности.

Я добежала почти до дубовой рощи, за которой начиналась территория Форвана, как вдруг из зарослей волшебного рогоза мне навстречу поднялся ещё один фейри. Такой же невыносимо прекрасный и грациозный. С такими же убийственными ножами в руках.

О-оу. А своей-то – чисто своей – магии у меня и нет.

Или есть?.. Борис же как-то колдует? Что он там говорил – любое заклятье сначала дает эффект взрыва?

Столбом застыв перед фейри – он молчал, глядя на меня уверенно и насмешливо, как на заведомую жертву, – я вспомнила самое простое заклятье из тех, что при мне применял Артур. Обычный лёгкий щелчок со словом paguar! В помещениях от него гасли лампы.

Фейри шагнул ко мне навстречу… Я попробовала погасить несуществующий свет. Ничего не вышло, только выражение лица существа стало ещё более издевательским.

Я вновь упрямо щёлкнула пальцами:

– Paguar!

Никакого эффекта. Лишь ещё один шаг фейри ко мне.

– Paguar! Paguar! Paguar!

И вот когда чучельник одной рукой уже ухватил меня за горло, щелчок сработал. Яркий огонь вспыхнул над моими пальцами, опалив нам обоим брови и ресницы, заставив отпрыгнуть в разные стороны.

Ура!

Я могу колдовать!

Но не успела я обрадоваться и кое-как протереть слезящиеся глаза, как фейри превратился в этих дурацких бабочек… Их стая набросилась на меня, и когда существо вновь приняло свою обычную форму, оказалось, что оно обхватило меня за плечи, прижав один из ножей к горлу.

– Сладкая человечечка! – пропел фейри голосом, напоминающим перезвон колокольчиков, и невесомо провёл лезвием по моей коже. – Я сделаю из твоих внутренностей паштет и поставлю твоё чучело на пороге моего дома… Я буду переодевать тебя, как куколку, семь раз в неделю, а по ночам – раздевать, я буду вешать тебе на руки плащи и зонтики и мерить на тебя мои шляпы…

– Ну и больная же у тебя фантазия, парень, – процедила я в ответ на эти чудовищные обещания. – Меня сейчас спасут, не рассчитывай.

– Кто? Тот юноша? Увы, ему плевать на тебя, дорогая. Я тоже следил за вами из травы…

(Пометочка: не один фейри! Целое племя фейри-вуайеристов.)

– …Он целовал тебя, а сам думал о другом. Что это, как не равнодушие? Ты просто случайность, досадная ошибка в его жизни, – шептал злой фейри, и его ледяные пальцы танцевали на рукоятке ножа.

И вдруг сзади вспыхнул свет. Фейри тонко взвизгнул, а потом пальцы его разжались. Я бы осела на землю мешком, но меня вовремя подхватили на руки.

Лицо Артура заслонило небо и луну. Нахмуренное, яростное, но одновременно с этим самое красивое из всех лиц, какие я когда-либо видела – во сне или наяву.

– Это не равнодушие, а дисциплина, – отчеканил Ван Хофф Эдинброг, осторожно возвращая меня на землю. – Дурацкие фейри понятия не имеют, как мне было сложно.

– Целовать меня было сложно? – переведя дух, я тотчас кокетливо прищурилась.

– Думать в этот момент о другом, – вскинул бровь Артур. После чего наклонился и вновь коснулся своими губами моих.