Улыбка сорвиголовы

Потом он много раз наблюдал, как львы, медведи, волки умирали от невидимого оружия, смертельный голос которого доносится чуть позже. Кроме этого, человек обладал и другим могуществом. Он безжалостно оживлял дерево и сталь, заставляя их безмолвно подстерегать, хватать и убивать любого зверя. И это наполняло леса ужасом.

Во время пребывания взаперти или понукаемый грубыми командами молодого Рикки Морриса, Барни чувствовал, как в нем росла ненависть и страх одновременно. И теперь, когда пришел Кадиган, пес безошибочно выбрал его. Он был особенный. Так же, как и сам Барни, отличался от других, не боясь видеть смерть волков и бесстрастно убивая одним ударом, когда на него налетала свора гончих собак. Пес походил на них и был совершенно другим, и Кадиган напоминал других мужчин и все-таки отличался от них. Его сильные руки прикасались мягко, а голос звучал глубоко и даже нежно, напоминая журчание воды.

И этот человек привел его, Барни, в какой-то притон, наполненный непонятной смесью запахов незнакомых людей, запятнавших чистый воздух гор отвратительными ароматами табака, кожаных ботинок… и револьверов! Везде эти револьверы… Кадиган тоже носил их, хотя, без сомнения, они отличались от оружия других мужчин, потому что хозяин был особенный. Впрочем, Кадиган все шагал вперед. Как неосмотрительно он пересекает сотни следов, любой из которых мог бы задать непростую задачу усердному нюху Барни!

Смотри-ка, он поднимается в верхнюю часть этой пещеры по плоским бревнышкам с нишами, чтобы удобней было взбираться, и спокойно направляется в темноту. О, как необдуманны и все-таки как прекрасны пути людей!

Наверху лестницы Кадиган не стал ждать, не посмотрел ни налево, ни направо. А Барни, дрожа от страха и раздираемый ужасными предчувствиями, трусил за ним, надеясь, что все будет хорошо. Но когда опасность смотрит отовсюду, кто может сказать наверняка, откуда последует удар и кто окажется жертвой?

Внезапно за дверью номера раздался храп, и пес припал к полу, напряженно замерев, готовясь к атаке. Но мягкий голос хозяина обнадежил, и собака встала, разрешив провести себя в холл.

Они постояли перед дверью, которая почему-то оказалась открытой. Кадиган ступил внутрь, но Барни замешкался на пороге, ощетинившись от страха и ненависти — в нос ему ударил густой запах человека — нескольких, многих людей. Благодаря открытому окну, откуда дул устойчивый бриз, эти ароматы доносились до Барни ясно различимыми потоками. Вон из того угла сильно тянет… и из-под кровати, и из-за неплотно закрытой двери… Их было так много, что пса охватило смятение. Но хуже всего, что запах каждого человека доносился до Барни смешанным с жутким душком револьвера, острым привкусом пороха, что означало приближение смерти!

Барни припал к полу, напрягшись, и шерсть на нем встала дыбом.

— Спокойно, мальчик! — сказал Денни. — Что с тобой такое? Здесь мы будем спать.

Он сделал шаг в темноту, но тут природа взяла верх над Барни. При других обстоятельствах он уже смылся бы отсюда, но оставлять друга в беде… Из его пасти раздалось рычание, скорее похожее на рев отчаяния и ненависти, и при этом звуке из всех углов комнаты послышались приглушенные восклицания.

Наконец хозяин все понял. Он метнулся обратно, стреляя одновременно из двух револьверов, и захлопнул за собой дверь. В ответ рявкнуло полдюжины стволов. Град пуль пробил дверь и ударился в противоположную стену, а Кадиган успел отскочить в сторону, чуть не оглохнув от пальбы. Барни не нуждался в намеках, как убраться с опасного пути. Дверной проем напоминал ему огромное разверстое дуло наведенного ружья. Прыжок — и он уже в безопасной зоне. Несясь стремительными скачками, пес оказался в холле даже раньше хозяина.

Но пути к отступлению уже закрылись. Внизу, где прежде никого не было, виднелись два силуэта высоких мужчин с тускло мерцавшими револьверами. Темноту разрывал луч света, падавший из окна. Благодаря этому Кадиган сразу заметил засаду, но при этом и противники заметили его.

Всем своим существом Барни трепетал от страха в предвкушении встречи с ужасным врагом, но выбора у него не осталось. Он казался себе крысой, загнанной в угол; за спинами этих мужчин открывалась свобода. Пес бросился вперед, готовый умереть, но прежде убить. Мощный удар Барни повалил одного из бойцов, и тот неловко растянулся у стены. Зубы пса, нацеленные на горло второго, промахнулись из-за того, что парень резко дернулся в сторону, уклоняясь от стремительной атаки призрака, который, казалось, возник из-под земли. Но тем не менее удар пришелся ему в плечо. Блестящие клыки взрезали плотную ткань пальто, как прогнившую марлю, и подобно ножам — тупым, разрывающим ножам — вонзились в тело. Раздался дикий крик агонии и страха; увидев, что путь открыт, Барни и Кадиган устремились прочь.

За ними тут же рванулась погоня. Но темнота, которая вначале устроила ловушку Кадигану, теперь была ему на руку.