Улыбка развоплощенного (СИ)

      - Все очень просто, - сказал Гидрос. - Я затоплю остров не сразу, и те, кто захочет спастись и внемлет призыву этого юноши, успеют сделать лодки и уплыть на берег озера.

      - А кто покажет нам дорогу?

      - Кайотен! явись, Кайотен! - позвал бог вод.

      На его зов тотчас прилетела чайка. Юноша поклонился богам и отправился в столицу, белоснежная птица полетела вслед за ним. На главной площади сын министра объявил:

      - Великие боги Триединства приказывают всем строить лодки. Через два дня остров будет затоплен.

      Кто-то уже имел лодки, ведь остров жил рыбной ловлей, кто-то спешно их построил. Только правитель и его приближенные не стали ничего делать, решив, что это козни сына советника, жаждущего отомстить за отца.

      Но вот день великого потопа наступил. С утра небо хмурилось, надвигался шторм, и, наконец, над озером поднялась огромная волна, какой еще никто не видел. Люди начали спешно садиться в лодки и отталкиваться от берега. Ветер погнал лодки прочь от острова, где все рушилось под напором яростного шторма. Впереди летела чайка. Чем дальше уплывали люди, тем спокойнее становилось озеро. Вскоре островитяне увидели вдали краешек земли.

      А тем временем во дворце правитель тщетно боролся с волнами, сжимая в руке священное копье. Вельможи давно утонули, лишь правителю три сердца позволяли все еще держаться. Рядом с ним бултыхался придворный колдун. Не выдержав усилий, он в последний раз взмахнул руками и превратился в рыбу.

      - Ты куда! - вскричал правитель. - Почему ты не спас своего повелителя?!

      С этими словами он утонул. И не спасли его ни три сердца, ни священное копье, ни непомерная сила. А колдун уплыл неизвестно куда.

      А спасшиеся жители острова благополучно высадились на берег. Здесь они начали новую жизнь и основали большой город, получивший название Эйдалон-Бравир. Позже появился еще один город, потом еще... Так вокруг озера возникла целая страна, названная Катахеей. А священное копье с тех пор лежит на дне озера, доступное только богам Триединства.

   Не очень-то хотелось Гелиодору проезжать этой дорогой, с которой у него было связано много печальных минут, но она была самой надежной. Неспешно двигались рыцари по берегу великого озера, так же неспешно парили над водой чайки, временами пролетала скопа, держа в когтях бьющуюся рыбу, а в более мелких местах, где заросли кустарника подходили к самому озеру, резко вскрикивали чибисы. Так же было здесь и много лет тому назад, когда лорд был молод, сражался в этих местах с яргами и любил молодую девушку, которая была при его войске сестрой милосердия и помогала раненым вместе с магами шторма, хотя совсем не умела колдовать. Ее нежный голосок и ласковые руки приносили пострадавшим воинам покой и утешение. Но однажды, когда золотые леопарды отправились в дальнюю вылазку, на лазарет напал небольшой отряд яргов. Те из раненых рыцарей, которые могли держать оружие, храбро вступили в схватку. На помощь подоспели маги шторма, угостившие незваных гостей молниями, и все могло бы кончиться благополучно, но возлюбленная лорда в пылу битвы оказалась под ударом яргского шамана. Хотя у дикарей были довольно примитивные заклятия, но яды, которые они могли изготавливать, не знали себе равных. И вот такой ядовитый плевок попал прямо в лицо единственной девушке в этом бою. Маги шторма чудом спасли ей зрение, но лицо ее оказалось изуродовано. После этого сестра милосердия исчезла бесследно, и никто больше не мог ее отыскать. Лорд полагал, что она стала жрицей одного из богов Триединства где-нибудь в отдаленном месте, но забыть ее не мог даже спустя столько лет.