Улыбка бога

– Да уж, мальчики – они не девочки, – согласился Эдик. – Я кое-что по дороге купил. Там фрукты, шоколад, и еще – на дне пакета – немного перекусить. Я сегодня пообедать не успел, так что пришел с сухим пайком.

Александра наконец очнулась от своих мыслей и сунула нос внутрь.

– Ты про поездки в Тулу со своим самоваром слышал? – озабоченно спросила она, оценив объем «сухого пайка».

– Ага, – ухмыльнулся Лямзин. – А что?

– А то, что это – то же самое. И вдобавок, в жизни не поверю, что в тебя столько продуктов может за один вечер влезть.

– Спорим, в меня все влезет? Ладно, не переживай за мою талию. Я по-товарищески рассчитывал на всех. Гость, тем более поздний, не должен слишком обременять хозяйку своими естественными потребностями. Ну, по возможности, конечно. А наоборот, обязан всячески ее лелеять и ей помогать.

– Ух ты, какая интересная теория. Расскажешь как-нибудь поподробнее, прям заинтриговал. Проходи, гость, на кухню, ужинать будем.

Эдик сел за стол и принялся рассматривать задрапированное нежно-лиловыми шторами окно.

– Я не понял, ты дизайн сменила, что ли? Вроде бы здесь что-то беленькое с розовеньким висело. Или мне приснилось?

Александра мельком взглянула на окно.

– Да, персиковые висели. Но кошечки благородно помогли. Гонялись друг за другом по дому, прятались на шкафах и на окнах. Кухонным гардинам повезло меньше всего: их изодрали в лапшу. Пришлось выкинуть. Вот повесила органзу из старых запасов, но, боюсь, придется их сменить.

– Почему? Мне нравится, симпатичные.

– Митя с Алисой отменным аппетитом не страдают, а синева штор отбивает у них последнее желание есть. Надоело с поварешкой над ними стоять, как церберу.

Тут дверь с грохотом распахнулась, и на кухню вальяжной походочкой бывалого морского волка вошел тот, кто никогда не страдал отсутствием аппетита: черный кот Сильвер. Он подошел к Александре и, задрав голову, неожиданно нежно и тонко мяукнул.

Кличку свою кот получил в детстве за необычный оттенок шерсти, напоминающий черненое серебро. Дети подобрали котенка на улице, худого, несчастного и голодного. Александра, ярая противница усыновления подкидышей, которые регулярно попадались на всех углах, на этот раз согласие дала: уж очень ей понравилась шерстка котенка. Но, как выяснилось позже, серебряный цвет оказался «заманухой»: Сильвер вырос и превратился в обычного черного кота. Правда, кличку свою вполне оправдал другим способом: характер имел дерзкий и наглый, ни в чем не уступающий книжному пирату тезке.

Увидев на столе около печки кусок размораживающейся говядины, он состроил страдальческую мину и шепеляво врастяжку провыл:

– Мя-а-авса.

У Лямзина вытянулось лицо.

– Мне показалось, или он действительно что-то сказал?

Александра вздохнула.

– Не показалось. Он в самом деле научился выговаривать слово «мясо», правда, получается у него очень коряво. Так, как будто это умственно отсталый мальчик с дефектами речи говорит. Но, в принципе, понять можно. Очень уж Сильвер мясо любит, вот и старается...

– Все коты любят мясо, но не все умеют говорить, – философски изрек Лямзин.

Александра пожала плечами:

– Я думаю, они эволюционируют. Вот сколько себя помню, в доме у нас всегда были кошки. Но чтобы они сидели так, как люди, и спали на спине, раскинув лапы – такого не помню. Ну, разве что изредка случалось. А этот придет, ляжет на постель, голова на подушке, передние лапы вверх, задние вытянет, ну ни дать ни взять гуманоид. Только в шерсти. Да и насчет тотальной кошачьей любви к мясу ты не прав. Дуся, к примеру, его вообще не ест.

– Дуся уникум. Она не кошка, а гибрид диванной подушки с ленивцем.

– Это да. Иногда я думаю, что, если ее не чесать, у нее точно в шерсти заведется моль, как у настоящего ленивца. – Александра поставила на стол тарелку с едой. – Приятного аппетита. Ой, как-то неудачно с рассказом про моль получилось.

– Не переживай, я такой голодный, что мой аппетит ничем не перебьешь, – он начал с энтузиазмом есть и тут же отложил в сторону ложку. – Я не понял, ты что, не будешь?!

– Мне не хочется, – зябко поежилась Александра, снимая со спинки стула шаль и кутаясь в нее. – И потом, я только что поела. Я лучше кофе себе сделаю.

Некоторое время они провели в тишине. Дождавшись, когда кофе поднимется шапкой, Александра разлила его в две чашки и, поставив обе на стол, села напротив Лямзина.

Некоторое время она молчала, собираясь с духом, а потом выпалила:

– Я хочу провести эксгумацию.

Лямзин от неожиданности поперхнулся.

– Ты хочешь – что? – Он отодвинул тарелку и положил на нее крест-накрест вилку с ножом.

– Чего не доедаешь?

– Наелся уже, – буркнул Эдик.

– Тогда кофе пей.

Внешне она осталась невозмутима, но глаза ее опасно сверкнули. Лямзин уже изучил характер Александры. Это было не слишком хорошим признаком, и могло означать только одно: гроза неизбежна. Поэтому он сразу смягчил выражение лица и проникновенно начал:

– Понимаешь, дорогая, все не так просто, как кажется. И вообще, от тебя я никак не ожидал услышать такую странную просьбу.