Улица разбитых грёз

Женя и Аня, как и другие дети, взращённые в Доме, большую часть времени были предоставлены сами себе. И если Женя, общительный от природы, стойко выдерживал невнимание матери и тянулся к своим сверстникам, то Аня, замкнутая и робкая, старалась держаться подальше от дворовых потех. Соседские детишки, численность которых превышала три десятка, пугали её. Аня отличалась от них всем – и внешностью, и характером, и поведением. Но самым главным отличием между ней и уличными ребятами было понимание правильного и неправильного. Нежная и восприимчивая Аня откуда-то знала, как поступать можно и как – нельзя. В её маленькой умной головке, благодаря наставлениям матери и любимым добрым сказкам, сложилась идеальная картина мира. Но мир реальный этой картине не соответствовал. Ребёнок чётко понимал, как нужно вести себя в том, сказочном добром мирке, построенном на морально-нравственных принципах – но что же делать здесь, в этом непонятном мире, который не соответствует этим представлениям?

Женя, в отличие от сестры, подобными рассуждениями не заморачивался. Он преспокойно жил своей подростковой жизнью и, как водится в его возрасте, нарушал установленные правила (разумеется, тайком от матери). Женя лазил по деревьям, прыгал по гаражам, воровал яблоки и вишню из ближайшего сада. Он делал всё, чтобы доказать – он ничем не хуже других. А Аня, по обыкновению, пряталась за его спиной и исподтишка наблюдала за играми других ребят.

Вот и в этот раз, стоя в тени брата, девочка следила за играми ровесников. Несмотря на стойкое отчуждение и неприятие, она испытывала неотвратимое желание присоединиться к их играм. Она уже знала всех ребят по именам. Чернявый, смуглый мальчик со странным говором и жестокими хитрыми глазами – Амин. Айше, его сестра – бледнокожая, растрёпанная, с выступающим подбородком. Их старшая сестра Сафия – полноватая, черноволосая, выкрикивающая ругательства всем подряд. Высокая худая Арина в выцветшей футболке и коротких шортах – ровесница Ани. Маленькая темноволосая Лена – единственная, с кем Аня уже успела познакомиться и даже поиграть в камень-ножницы-бумагу.

– Долго она будет с нами торчать? – хмуро спросил один из дружков Жени, взирая на Аню сверху вниз. От него пахло потом и сигаретами, и девочке он никогда не нравился. – Прогони её нафиг.

– Да пусть стоит, – добродушно ответил другой. Он был неплохой, однажды даже поделился с Аней конфеткой Тик-Так. – Она нам не мешает.

У Жени был хмурый вид: он сначала задумался, не стоит ли врезать первому или хотя бы заткнуть его для порядка. Но затем он спросил:

– Ань, ты не хочешь поиграть с ребятами?

Аня усиленно покачала головой. Мысль о том, чтобы присоединиться к ним, и соблазняла, и пугала её. Ей уже было привычно играть в одиночестве: она прыгала на скакалке, забавлялась в Классики, собирала красивые листья для гербария или просто читала. А игры ребят Аня откровенно не понимала. Они то по очереди пинали мяч в стену и называли это «Козёл» («плохое слово, мама не разрешает его говорить»), то кидали в землю ножик и вскрикивали, когда он оказывался слишком близко к ногам.

– Пойдёмте за гаражи, – вдруг предложил один из друзей Жени. – У меня через час родаки с работы вернутся. Надо будет успеть проветриться.

Ребята с удивительным единодушием согласились. Мысль остаться здесь в одиночестве напугала Аню – она-то прекрасно знала, что брат не возьмёт её «за гаражи». Это было тайное место, предназначенное только для взрослых – таких, как он. К тому же, мама строго-настрого запрещала туда ходить (Женю, однако, это не останавливало).

– А что там, за гаражами? – мгновенно спросила Аня. – Что вы там делаете?

Ребята переглянулись. Разумеется, эти взрослые лбы не собирались распространяться о своих тайных делах. Аня бы рассказала об услышанном маме, а та, в свою очередь, вполне могла донести и их предкам. Лишние проблемы ребятам были ни к чему.

– Мы там… читаем, – пояснил Женя. И тут же добавил: – Только маме не говори. Ясно?

Аня понимала, что маме как раз стоило бы об этом знать. Но, с другой стороны, не послушать брата она не могла. Ему наверняка достанется, если всё вскроется. Врать маме было неправильно, но вредить брату – ещё хуже. И потому девочка решила смолчать.

Ребята ушли, переговариваясь. Стоило им скрыться из виду, из кучки шумных ребят вышел один – Амин. Ане он сразу не понравился. Что-то в нём отталкивало её и пугало, но что – она пока не знала. Белозубая улыбка на смуглом коричневом лице походила на акулий оскал.

– Ты чего за нами следишь, а? – бросил он так громко, что все обернулись. – Иди отсюда! Не то мы тебя побьём!

Аня уставилась на него с прищуром. Её можно было назвать скромной, тихой и застенчивой, однако трусихой она никогда не была. Врождённое упрямство и чувство собственного достоинства не позволили ей испугаться.

– Никуда я не уйду, – заявила она воинственно. – Где хочу, там и стою! Сам иди отсюда!