— Я не виноват, что у меня в голове грамматика за смыслом не поспевает.
Как хорошо, что не видели его сейчас малыши, перед которыми он пять минут назад так уверенно разглагольствовал об ошибках знаменитых людей и их исправлении!
Жора Полищук оттолкнулся ладонями заложенных за спину рук от стены и медленно подошёл к стулу, за которым сидела Светлана.
— Это ты сказал очень правильно, — заметил он Володе. — Смысла у тебя действительно в голове хватает. Но для того ты сейчас и проходишь грамматику, синтаксис, чтобы этот смысл мог толково передать другим, правильно выразить словами.
— Знаю. «Предложение есть мысль, выраженная словами». Проходили в третьем классе, — проворчал Володя. Ему пришла в голову забавная мысль. Вот сейчас Жора так хорошо и красиво говорит ему и другим пионерам об учении. А несколько минут назад он, Володя, поучал малышей. Кто знает… может быть, вечером на комсомольском собрании попадёт самому Жоре за недостаточную успеваемость?.. Вот смешно было бы! И, осмелев, он поднял руку:
— У меня вопрос — можно?.. Я хочу спросить Жору: а как у него у самого с успеваемостью?
Тут наступила очередь смутиться вожатому.
— Это не имеет абсолютно никакого отношения к вопросу! — рассердилась Светлана.
— Ну и моя успеваемость не имеет никакого отношения к пионерской работе, если на то пошло, — сказал Володя. — Поручение от штаба я выполняю, замечаний не было. А ошибки мне в тетрадке Юлия Львовна подчеркнула. И хватит!
Жора Полищук положил руку на стол, покачал головой:
— Ты говоришь, Дубинин, «если на то пошло». Нет, у нас на то не пойдёт. Дубинин, вероятно, думает, что ловко поймал меня. Здóрово, мол, вожатого срезал, деваться некуда, к стене припёр. Эх ты, Дубинин, Дубинин, а ещё активный пионер, передовиком считаешься! Беседы проводишь с маленькими…
— Он наш авторитет подрывает, — пожаловалась Светлана.
— Да нет, — вожатый поморщился, — ты не думай, Смирнова, что я за авторитет боюсь. Правда прежде всего должна быть. Тебе, Дубинин, интересно выяснить мою успеваемость? Изволь. Да, не скрою, могла бы тоже быть лучше. Но по сравнению с началом года я сильно подтянулся, у меня теперь только по одному предмету «посредственно», два «хорошо», а всё остальное — «отлично». И будь покоен, Дубинин, и это «посредственно» я скоро минимум на «хорошо» исправлю. Ты не думай, что отметки — это одно, а пионерское дело — другое. Знаешь, как меня на нашем комсомольском собрании прочёсывали, когда я поотстал? Сразу предупредили, что живенько меня освободят от вас и не буду я больше вожатым. Думаешь, это приятная перспектива? Это — позор. И я взялся за дело. А сейчас я тоже предлагаю решить так: если Дубинин по русскому не подтянется, освободить его от занятий с младшими. Значит, он не справляется, ему времени не хватает. А если и после этого не возьмётся за ум и будет ещё доказывать, что успеваемость пионера — это только его личное дело, достоин ли такой способный парень, не желающий заниматься в полную свою силу, считаться настоящим пионером?
Володя вскочил:
— Ну, знаешь, Жора!.. Это уж ты… Я понимаю, если бы я что-нибудь такое… — Володя обеими руками затянул галстук и замотал головой. — Ты так не можешь говорить!
— Там видно будет, могу я говорить или не могу, — ответил Жора. — Вообще, я ведь только предлагаю, — это как штаб решит. Но от занятий с маленькими я бы уже сейчас решил его освободить.
— Слышишь, Володя? — спросила Светлана. — Как ты сам считаешь?
— Дайте мне срок, — сдался Володя, — а потом решайте.
— Ух ты несчастный! — внезапно набросилась на него Светлана, сжимая худенькие кулаки: она нечаянно сорвалась с начальнического тона — так разозлил её вдруг Володя. — Вот уж правда несчастный!
— Почему это я несчастный, спрашивается?
— Да потому, что всегда из-за тебя что-нибудь выходит! Грамматику до сих пор выучить не можешь!
— Ну насчёт того, кто несчастный, так это ещё посмотрим. Назначьте срок! Какой постановите — за такой и выучу всё.
Светлана посовещалась негромко с членами штаба и повернулась к Володе:
— Месяца тебе хватит?
— Смотря на что.
— Ну, чтобы ты согласования выучил, повторил пройденное, окончания все знал.
— За глаза хватит.
— Тогда мы так и запишем. Ну, смотри только, Дубинин, ты штабу слово дал!
— А где это было записано, чтобы я слово дал да отступился? — гордо заявил Володя. — А с малятами можно заниматься?
— По-моему, пускай пока занимается, — решила Светлана, обращаясь к членам штаба.
— У меня есть ещё одно предложение по этому вопросу, — сказал вожатый. — Кто-нибудь должен проверять Дубинина и, если надо, помогать. За кем запишем? Может быть, ты сама возьмёшься, Светлана? Тебе и Юлия Львовна в случае чего поможет, направит как надо.
— Я? — Светлана высоко вскинула брови.
— Она? — спросил, привставая, Володя. — Ну уж нет, спасибо!
— Да уж, пожалуйста… — проговорила Светлана.
— Обойдусь и один!.. — заупрямился Володя.
— Напрасно, напрасно отказываешься от товарищеской помощи, не годится так пионеру! — сказал вожатый. — А я бы всё-таки записал это за Светланой.