Улей Хельстрома

Позднее, звоня по телефону из аэропорта, Перуджи сказал:

— Я считаю, мы должны быть ему благодарны. Теперь хоть прояснилась ситуация, в которой мы оказались.

— Что вы имеете в виду? — спросил шеф хриплым голосом, не скрывая своего недовольства.

— Я имею в виду, что мы начинали, не зная ситуации в деле Хельстрома. А теперь знаем. Он готов играть по самым высоким ставкам.

— Как будто мы не готовы.

— Ну, во всяком случае, я определился с Мерривейлом. Я отстранил его до нового назначения.

— Он не совершит никаких глупостей?

— Разве он наделал их недостаточно?

— Вы знаете, что я хотел сказать, черт возьми!

— Я думаю, он будет беспрекословно повиноваться моим приказам, — заметил Перуджи.

— Но вы очень круто повели себя с ним.

Это было утверждение, не вопрос.

— Несомненно, — смена темы разговора была непонятна, и Перуджи запнулся, задумчиво уставившись на свою потертую кепку в руке.

— Он звонил мне, — сказал шеф. — И с раздражением жаловался на вас. Затем сказал, что спрятал написанные для него инструкции в надежном месте. И в разговоре со мной особо подчеркнул, что передал Джанверту специальный номер и код для связи с президентом и шифрованные письма, касающиеся наших инструкций для агентов. Он даже процитировал мне несколько выдержек из приказов, отданных ему много лет назад.

После долгой паузы Перуджи сказал:

— Возможно, нам придется применить к нему более жесткие меры.

— Да, это никогда не помешает, — согласился шеф.

Из записей Нильса Хельстрома:

«В отличие от людей, чьи физические ограничения закладываются с момента рождения, насекомые появляются на свет со способностями действительно усовершенствовать свое тело. Когда насекомые достигают предела своих возможностей, они чудесным образом трансформируются в совершенно новые существа. В этой метаморфозе я вижу фундамент моего понимания концепции Улья. Для меня Улей — это кокон, из которого появится новый человек».

Хельстром сидел в своей комнате, погрузившись в раздумья. Его рассеянный взор скользил по картам и диаграммам, развешанным на стенах и мерцающей коммуникационной консоли. Но в действительности он их не видел. «Теперь они точно пошлют первую настоящую команду, — думал он. — До этого они просто делали осторожные вылазки. Сейчас они выставят настоящих специалистов, и от них мы сможем узнать информацию, которая необходима для нашего спасения».

Минула длинная ночь, и предстоял еще более долгий день. Ему удалось подремать пару часов, но Улей был пронизан напряжением, осознанием надвигающегося кризиса. Химические реакции организма работников поведали, что происходит нечто опасное.

Возвратившись в свою комнату немногим более двух часов назад, Хельстром был так измотан, что сбросив пиджак чужаков на стул, плюхнулся в оставшейся одежде на кровать. Что-то тяжелое в кармане пиджака стащило его вниз, на пол рядом со стулом. Хельстром увидел выпирающий из кармана предмет и лениво подумал: что же это может быть? Внезапно он вспомнил о пистолете чужаков, который взял перед выходом из комнаты. Как же давно это было! Казалось, целую жизнь назад и даже в другом мире. С тех пор все изменилось. Мощные силы Внешнего мира учуяли то, что наверняка приведет их к Улью.

«Проект 40».

Источник утечки информации оказался столь банальным, что Хельстром вздрагивал при одной мысли об этом. Джерри, одного из операторов, направили в МТИ сделать несколько кадров. Параллельно он должен был изучить в библиотеке несколько исследовательских статей. Джерри вспомнил, что оставил бумаги на столе «не более чем на полчаса». Когда он возвратился, бумаги лежали на том же месте, и он взял их, ни о чем не тревожась. Как просто! Но чужакам хватило и этого получаса. Словно у них существует злой гений, который только и ждет случая, чтобы воспользоваться вашими промахами.