Укрощенный тигр

«Тигр» остановился и вдруг двинул назад, с размаху врезавшись в толпу солдат. С криками те бросились в стороны, спасаясь от тяжелых гусениц. Алексей прижался к смотровой щели в поисках мальчишек. Когда клубок яркого пламени от самолетов с оглушительным взрывом взметнулся вверх, он увидел две фигурки у черной прогорающей стены барака. Огромная собака трепала мальчишку, а второй пустой канистрой пытался отбить друга.

– Еще задний сто! Поворот на девяносто!

Танк почти вплотную подъехал к догорающему строению, развернулся длинной стороной так, что отгородил барахтающихся в снегу детей от выстрелов наступающих шутце.

– Из пулемета их кройте, не давайте подойти! Я за нашими! – выкрикнул Соколов водителю. Парень одним прыжком перевалился через люк, скатился по броне и пригнувшись бросился к маленьким проводникам. Ударом сапога он отшвырнул пса, схватил за шиворот в каждую руку по худеньком тельцу и бросился обратно к танку. Зашвырнул одного, потом второго на броню, приметился, сорвал чеку и метнул что было силы в наступающую толпу заранее приготовленную гранату. Ухнул взрыв, с криком солдаты попадали, сраженные осколками. Мальчишки по десантным скобам уже вскарабкались до люка. И машина развернулась, двинула снова вперед, объехав кучу из окровавленных человеческих тел. Внутри Соколов, не отводя глаз от прибора наблюдения, выкрикнул сквозь шум:

– Живые?

– Да, да! – отозвался тонкий голосок. – Только у Федьки бок погрызенный.

– Тряпку почище найди, перетяни ему бок, чтобы кровь не текла. Сейчас оторвемся и обработаем рану.

– Нормально я, – подал слабый голос Федор. – Сейчас аптечку Гришка найдет, у немцев в танках хорошие наборы. Перевязочные пакеты есть.

Его приятель уже рылся в черном ящике с крестом. Федя еле слышно давал ему указания, как перекрыть рваную рану бинтом. Бабенко, сцепив зубы, выжимал все обороты из «тигра». Догнать «тридцатьчетверку», уйти как можно дальше от аэродрома, куда идут еще войска из Мелового. Ему очень хотелось бросить руль, срочно осмотреть Федю, вдруг рана тяжелая, но нельзя терять ни секунды. С рыком машина неслась по полю все ближе и ближе к реке, вот уже и знакомые ориентиры: подмостки и высокий камень, возле которого начинаются мелкие перекаты для переправы. Водитель сбросил скорость и осторожно повел танк через водную преграду. Черный поток медленно поднимался все выше и выше, вот уже скрылись гусеницы, вода мягко толкается в днище и борта. Бабенко аккуратно, по миллиметру, давил на газ, словно на ощупь двигаясь по дну. Но, наконец, шум течения все ниже и ниже, двигатель загудел громче, и «тигр», словно огромное животное, выполз из реки на берег. Семен Михайлович выжал сцепление, плавно переключая передачи все выше, чтобы машина набирала скорость и поднялась по земляному откосу вверх. Дальше остается перевалиться через осыпающийся гребень и добраться в спасительную низинку, где начинались редкие деревья. Пропетляв между деревьев метров 300, он выкрикнул:

– Короткую, товарищ командир? Оторвались?

Соколов, который из люка наблюдал за противоположным берегом, а потом за удаляющимся земляным валом, спрыгнул к сиденьям:

– Да, остановка! Надо Федю осмотреть! Наших я не вижу нигде, ни следа нет на снегу… Свернули не туда, что ли?

При свете фонарика Соколов промыл мальчику рану, обработал антисептиком из танковой аптечки и туго забинтовал. Сам в это время размышлял, как же найти «тридцатьчетверку», нельзя бросать товарищей и просто уезжать к линии фронта. И что делать с мальчишками, до деревни с такой раной Федор не доберется. Паренек молчал, закрыв глаза и стиснув скрюченные пальцы в кулаки, пока танкист промывал висящие во все стороны куски мышц и кожи от сворачивающейся крови. Длинный кровоточащий след от зубов немецкой овчарки тянулся вдоль всего правого бока и переходил на бедро до самого колена.

– До первого дома в деревне отсюда далеко? – спросил Бабенко, прикидывая, сможет ли дотащить друга Гриша на себе хотя бы от моста.

– Час ходу. – Перепуганный мальчишка застыл, сминая в руках окровавленный ватник приятеля. Он в ужасе смотрел на бледное личико Федора, закрытые глаза, никак не решаясь спросить, выживет ли его верный друг.

Командир с водителем переглянулись.

– А в соседних деревнях есть знакомые или родня, кто вас потом обратно привезет или матери Фединой сообщит, что он ранен? – Соколов решил, что надо вернуться к реке, чтобы найти следы «тридцатьчетверки».

– А у него нету никого, – испуганно замотал головой Гриша. – Он один живет, всех немцы перевешали, как в село пришли. И он сам все делает по дому, сирота.

– Так, – командир принял решение. – Вы пока здесь. Нам надо танк укрыть подальше, поглубже в лесу. Есть место такое, куда немцы не суются? Покажешь. Федю до реки я донесу, а там сам. Волокуши тебе сделаем из веток, дотащишь его по снегу. Я лекарств вам дам, расскажу, как рану лечить. – Он повернулся к водителю: – Давайте к реке я схожу на разведку, Семен Михайлович, пока темно. Надо след найти «семерки», куда наши ушли.