Укрощение строптивой

Кто-то скажет, что это ненормально, такие отношения, своего рода треугольник — жена — муж — подруга жены. Где обе женщины имеют детей от одного мужчины, и где законная супруга никак не реагирует на близость мужа с её подругой. И я соглашусь, всё верно, ненормально. Вот только нормальные ли были отношения Кристины и Ирмы? Я тот будет прав, что скажет — ненормальные. Они обе были ненормальные. Да, приоритеты у них поменялись. Например, взять Кристину. Она, после того, как мы дали друг другу клятву верности, очень ревностно к этому относилась. Я знаю, что она ни разу не нарушила свои обязательства, как супруги. Кроме меня у неё не было больше мужчин. Я тоже полностью выполнял взятые на себя обязательства, как супруга. Но Кристина не была бы Кристиной, если бы не сделала исключение. Ирму она вывела за рамки обязанностей, которые я, как муж, исполнял по отношению к ней. Просто вывела и сделала исключение из правил. Секс с Ирмой она не считала изменой. При этом обе женщины очень внимательно относились к своим детям. Наверное, сделали выводы из своего детства. Кристина любила обоих близнецов. Проводила с ними достаточно времени. Про Соню я вообще молчу, этого ребёнка она держала при себе. И никуда дальше, чем пара метров, от себя не отпускала. Фактически Соня, до полутора лет, выросла на руках у матери. Ирма так же относилась к Полине. В отличии от Кристины и Ирмы все наши дети пользовались любовью и вниманием родителей. Костя, Игорь и Соня — вниманием и заботой Кристины и меня, а также деда. Полину любили и Ирма, и я. А ещё у неё было два старших брата и младшая сестра.

Глядя на Ирму, я так же стал понимать, что со смертью Кристина она потерялась. Да-да, именно потерялась, словно лишилась опоры. Для меня это открытие стало почти шоком. Недаром она сказала, что Крис это часть неё самой, как и она была для Кристины частью её существа. И теперь она отчаянно цеплялась за меня. Я стал для неё что-то вроде якоря, который связывал её с Кристиной.

Ирма постепенно стала успокаиваться. Затихла у меня на груди, прижавшись ко мне.

— Ничего с тобой не случиться.

— Да, ты прав. Ничего не случиться. Прости, что разревелась. Нервы в последнее время ни к чёрту. Совсем я расклеилась… Стёп, поехали. Уже пора.

— Я не хочу идти на поминки. Там нет никого, кто по настоящему скорбит по Кристине. Кроме тестя.

— А мы не поедем туда. Домой по едем. Там машина ждёт. Дядя Саша оставил, специально тебя забрать.

— Пошли.

Дома были дети. Все мои дети. И близнецы, и Соня, и Полина. Мы когда приехали, близнецы первыми подбежали ко мне. Подошли и обняли меня.

— Пап, мы уже большие. Мы знаем, что мамы больше нет. Только Соня маму зовёт всё время. Она ещё совсем маленькая.

Полина обняла мать. Та её поцеловала в лоб. Подошла к Соне. Та сидела на руках у няни. Плакала. Увидев Ирму, Соня протянула к ней ручки. Ирма забрала ребёнка, взяла Полину за руку и увела в детскую.

Несмотря на то, что я выпил больше половины бутылки водки, не закусывая, хмель я практически не ощущал. Нервы были как струна. Вечером мальчишки легли спать у себя в комнате. Девочек уложила Ирма и осталась с ними в их комнате. Приехал тесть. С ним ещё выпили и я ушёл в нашу, с Кристиной, спальную. Долго не мог уснуть, но усталость и выпитое взяли своё.

Часть 5. Исцеление. Глава 2.

Через два дня, в наш с Кристиной дом приехал нотариус.

— Здравствуйте, Степан Олегович. Я нотариус. У меня завещание Кристины Александровны.

— Завещание? — Я был удивлён. Я не слышал ни разу от Кристины что-то по поводу завещания.

— Да, именно завещание. Кристина Александровна составила его полтора месяца назад. Конечно, она предпочла, чтобы о нём никто не знал. Извините, но это была воля Вашей жены, Степан Олегович.

— Ладно. Что дальше?

— Завещание касается Вас, Ваших с Кристиной Александровной детей и Александра Осиповича.

Мы прошли в зал, Соню унесла в игровую няня. Мальчишки были в гимназии. Их туда возили люди моего тестя.

Штерн был как раз у меня. Нотариус вытащил бумаги из кейса. Разложил их на журнальном столике.