Уютные люди. Истории, от которых на душе тепло

Здоровая зрелость – это соответствие возрасту. Можно быть энергичным, здоровым, веселым, красивым пятидесятилетним мужчиной. Или великолепной зрелой женщиной. А пятидесятилетним юношей или шестидесятилетней девушкой быть опасно для жизни и здоровья. И хорошо, если есть куда вернуться после приступа этой болезни – впадения в молодость. Если близкие поймут, что это была болезнь. Если простят и примут.

Но так не всегда бывает. Вслед за временным и обманчивым приливом сил следует утрата энергии и разрушение. А юное создание уходит к своим – это нормально. Поиграли и хватит. Только это не игра. Это вроде болезни. И из впадения в молодость до впадения в детство – всего один шаг…

Зоопсихологу Лоренцу подарили таксика

Очень милого таксика. Песик моментально с радостным визгом бросился к новому хозяину – невероятная любовь с первого взгляда! Вот просто пылкое чувство любви и узнавание родственной души.

Лоренц очень таксика полюбил, конечно. Только оказалось, что с такой же пылкостью собачка бросается абсолютно ко всем. Это очень любвеобильный таксик оказался. Ему было все равно, кого любить. Он любил всех. И его даже несколько раз крали воры, а потом за выкуп возвращали. Воров таксик тоже любил и преспокойно разрешал себя похищать.

Это был славный песик, не ведавший ни преданности, ни верности. Кто поманит – к тому и бежит, радостно гавкая.

Такой уж у него был характер.

А сварливый старый бульдог ни к кому не подходил. И любил только своего хозяина. Хотя не особо выражал свои чувства – такой уж был у него характер.

Любвеобильные люди очень приятные. Но запросто могут уйти к другим или дать себя украсть. Особо обольщаться не надо…

На Девятое мая лет шесть назад мы приехали в Петербург

Мы шли по аллее; яблони цвели. А навстречу нам шел дедушка Ваня со своим другом, с другим старичком. Мы не предупредили о приезде, о точном времени. Мы, честно сказать, боялись, что дедушка отправится нас встречать – в девяносто лет. А бабушка его в этом поддержит. Вот и не сказали.

Они шли по аллее. В костюмах! На груди сияли ордена и медали. Они оделись как надо и шли к месту встречи ветеранов. Но как они шли; как грустно было видеть это. Как идут очень старые люди, вот так и шли. Ковыляли, честно сказать. Дедушка поддерживал своего друга. Тот в войну был командиром подводной лодки. Храбро воевал! А сейчас еле шел, слепенький. В костюме с орденами. А на голове у него была белая смешная панамка – от солнца, чтобы голову не напекло.

И вдруг заиграла музыка громко: это оркестр у парка стал играть военные песни. И два старичка вдруг преобразились. Капитан перестал держаться за дедушку. Они вообще перестали быть дедушками. Они вдруг выпрямились и пошли военной походкой, подтянутые, собранные, красивые, сильные. И капитан сорвал с головы нелепую панамку. Они шли рядом, два сильных мужчины, два воина-победителя. Это было преображение. И музыка играла, и яблони цвели. А два дряхлых старика стали теми, кем они были. Они стали равны себе.

Сейчас их уже нет здесь. Но там – где вечно цветут яблони и звучит музыка, – они стали снова равны себе. Стали воинами-победителями. Сильными и мужественными. Я видела, как это происходит. В тот день видела.

А потом дедушка увидел нас – он уже плоховато видел. И он был так рад, что чуть не заплакал. Но он сдержал эти слезы и обнял нас всех, просто обнял. Как всегда обнимал, защищая.

Они сами пошли на встречу ветеранов, печатая шаг. Ни за что не хотели, чтобы мы их проводили, ни за что. На свой парад все идут самостоятельно. Так положено. И становятся теми, кто они есть. Тело меняется и исчезает. А душа остается. Я видела тогда, что это значит – торжество Духа над материей. И бессмертие души.

Это был День Победы.

Не надо критиковать то, что вас питает и поддерживает

То, что приносит пользу. Иначе это полезное и поддерживающее превратится в яд и отраву. Иногда люди не замечают, что читают злые заклинания и превращают золото в угольки и грязь. А потом горько сетуют: почему мне плохо? Куда подевалось хорошее?

Это один мужчина жаловался на проблемы с пищеварением. Но я случайно увидела его за обедом – на конференции вместе сидели за столом. Еда была вкусная. Мужчина ел за троих, с аппетитом. Много съел, – и на здоровье! Только в течение всего обеда он приговаривал: дескать, суп не такой уж наваристый. И много положили! Фрикадельки жестковаты. Котлета суховата. А от пюре толстеют. Зачем столько масла положили? Компот слишком сладкий, это очень вредно, поджелудочная может отреагировать. Хлеб тоже вредный. Очень жаль, что пришлось съесть столько этого белого, пышного хлеба с румяной корочкой. Как теперь желудку это переварить? Зачем так много еды дают? – вот так он читал заклинания и ел. А потом жаловался на несварение.

Не нравится – не ешь. Если невкусно. Нравится – ешь с аппетитом, не забудь поблагодарить. Если слишком много – никто насильно не заставляет все съесть. Можно себя разумно ограничить, не ворча и не сообщая всем вокруг об этом.